Научу тебя летать

— Она кокетливо потрепала меня по плечу и, чмокнув в щеку, отошла.

Я честно растерялась, даже если знать, что я не Ханна, было интересно, откуда у нее столько любви ко мне внезапно образовалось?

До этого замершая в изумлении, фрау Штайн удивленно отозвалась:

— Фрау Шульц, я даже не подозревала, что вы дама столь тонкой душевной организации. Простите меня, что раньше я глубоко заблуждалась на ваш счет!

Дама в голубом в ответ нервно изобразила вежливую улыбку и вновь благосклонно посмотрев на меня, тихо отозвалась:

— Фрау Штайн, мы с мужем тоже занимаемся сиротским приютом.

И как никто другой понимаем, как сложно устраивать судьбу осиротевших детей! — И строго взглянув на кислую физиономию герр Шульца, повернувшись ко мне, повторила:

— Я рада видеть тебя дома, Ханна.

Фрау Штайн, несмотря на свои слова, вновь застыла от удивления.

Смотря на это представления, даже я начала ощущать спазм в горле и жжение в глазах и носовых пазухах. Цинично отменив слезы, криво усмехнувшись про себя, сделав кое-какой книксен, я нежно отозвалась.

— И вас, «мама», я очень рада видеть…

«Мамочка» лет на семь меня старше дружелюбно улыбнулась. Герр Шульц страдальчески вздохнул, но промолчал. Фрау Штайн, в умилении молитвенно сложила руки на груди.

И мне уже самой стало очень интересно, а что будет дальше?

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Несправедливости этого мира

ПЕРС

Я уже не помню, сколько выпил. Громко похлопав ладонью по барной стойке, бросил трактирщику еще монету и даже с ним заговорил:

— Неплохое пиво в вашей пивнушке…

— Мы закрываемся! — раздался раздраженный голос хозяина из-за тонкой двери на кухню.

Через минут у стойки появился и сам хозяин. Одноглазый трактирщик, ну чисто пират, нехотя отодвинул монету от себя.

— Уже поздно, идите к себе домой, честный господин! Все добрые горожане давно спят. Приходите завтра, и я налью вам пива. — Трактирщик с грустью посмотрел на монету.

Недовольный отказом, я решил высказать все, что думаю о нем, его заведении, и его пиве, но тут вмешался трактирный слуга, который до этого молча убирал со столов в полусумраке пустого зала, грустно вторя хозяину:

— Все добрые горожане давно спят.

Спят даже городские собаки. Идите к себе домой, господин хороший, а то стража зайдет сюда и схватит вас. — Он как раз погасил почти все свечи в зале, и его стало вообще плохо видно.

— Стража?! Какая стража? — удивленно отозвался я, отчего-то представив себе средневекового стражника в латах и с пикой в руках. И поэтому засмеялся.