Снегурочка

Несколько маленьких снеговиков уже ожидали сестру, которая выходила больше и красивее.

– Ну все, духов зимы задобрили, теперь остается надеяться на их милость что не осерчают и примут дары, – проговорил отец семейства с густой русой бородой с морщинками-лучиками в уголках лучистых голубых глаз.

Окинув Снежную Бабу оценивающим взглядом, женщина накинула на снежные плечи теплый пуховой платок связанный ею собственноручно.

– Надеюсь, духу понравится.

– Не может не понравится, Любава, ты умелая рукодельница.

Просияв от похвалы, женщина хлопнула в ладоши, облаченные в пушистые рукавички на лисьем меху.

– Так, а теперь собираемся в гости к бабушке с дедушкой!

Радостно крича, сыновья на перегонки припустили к сараю, чтобы вывести Гнедую из стойла и запрячь в сани. Подняв дочь на руки, женщина направилась в избу собрать гостинцев и немногочисленные пожитки на несколько дней.

Вдохнув морозного воздуха, осмотрев ели, окутанные в снежные шапки, прислушавшись к хрустящему снегу от мороза, к редкому поскрипыванию веток, мужчина вновь посмотрел на общее творение.

– Красивая получилась, – в голосе мужчины звучало удовлетворение, развернувшись, он направился в сарай откуда доносился громкий спор сыновей и недовольное ржание Гнедой, бурча под нос: – Снова оболтусы не могут решить, кто будет впрягать лошадь.

***

Сколько я провела в темноте убаюканная спокойствием, не знала, но вернувшаяся, колющая боль, собравшаяся в эпицентре груди и превратившаяся в шипастый шар, заставила застонать. Дышать становилось труднее, в легкие – если они были – будто насыпали мелкого стекла. Внутренний холод становился невыносимым и крошащимся коркой льда. Сделав еще один натужный вдох, закашлялась. А затем… я распахнула глаза.

Спазм кашля скрутил по новой, и я не стала его сдерживать. Кашлянув еще раз, с удивлением заметила вылетевший изо рта снег. Но дышать сразу стало легче, правда вот внутренний холод никуда не ушел, хотя уменьшился и стал терпимым.

Ничего не соображая, окинула местность взглядом. На улице вовсю властвовала ночь. Напротив меня стояла изба: свет в окнах отсутствовал. Судя по всему, либо хозяева спали, либо где-то гостили. Недалеко от бревенчатой избы притулился, видимо, сарай. Меня окружал лес, а я стояла у наряженного пшеничного чучела с тремя ногами рядом с несколькими неказистыми снеговиками, печально смотрящими на меня угольками глаз. И все что выхватывал мой взор было укрыто под густым слоем снега.