Истинная для дракона. Меч трёх стихий.

Истинная для дракона. Меч трёх стихий.

Светлана Томская (Ферро)

Глава 1. Пролог.

– Не успокоюсь, пока не увижу её мёртвой. Правитель сошёл с ума, желая заключить Союз с чампами. Если третий клан получит девчонку, Хорнии конец.

– Надо было поручить устранение мне, Светлейший, а не кучке грязных разбойников, – ответил одноглазый.

Они ехали вдвоём впереди отряда.

– Ты слишком приметен, Артис, и твоё имя привыкли связывать со мной.

– Я не оставляю свидетелей.

– Иногда это плохо. Ты слишком быстро убрал исполнителей. Надо было допросить, куда они её дели.

– Да, мой промах. Я был уверен, что они утащили её в своё логово. Это же простые разбойники. Убить красотку, не побаловавшись перед этим…

– И тем не менее, её в логове не оказалось.

– Но и убежать далеко не могла, оглушённая артефактом.

– Значит, надо искать. Ищи, Артис. Но никто не должен знать, что мы ищем дочь правителя. Иначе чампы бросятся к нам на помощь, а нам только полномасштабной войны не хватает. Ищи знатную особу. Если найдёшь её при свидетелях…

– То объявить вашей невестой.

– А если одну…

Одноглазый ухмыльнулся, проведя большим пальцем по горлу.

– Не ошибись второй раз, Арти, – в голосе Светлейшего послышалось угрожающее рычание. Он послал ящера вперёд и не мог видеть, что взгляд единственного глаза Артиса далёк от подобострастия.

Глава 2

Алекса

Бежать мне некуда. Дверь рядом, но добрые люди подперли её снаружи. А на окнах решётки. Лёгкие полны дыма, мысли путаются. Это всё. Я не привыкла сдаваться, но сейчас выхода нет. Деревянный дом пылает, как факел. Я надеюсь только на то, что огонь доберётся до меня, когда я буду уже без сознания.

***

– Вот так находка, – звучит над моей головой мужской голос.

Медленно прихожу в себя. Чувствую, как горит кожа, но дымом больше не пахнет. Напротив, воздух свежий и пропитан хвойными ароматами.

– Она хоть жива? – спрашивает другой голос, низкий, с волнующими бархатными нотками.

– А ханг её знает, синяя, как курёнок.

Чьи-то руки прикасаются ко мне, и я вздрагиваю, ожидая усиления боли в обожжённой коже.

– Жива. Ледяная только. Дайте что-нибудь, завернуть.

Меня бесцеремонно поднимают на руки, и я чувствую приятное тепло чужого тела. Боль не усиливается, а наоборот отступает. При ожогах так не бывает. Меховое, нечто, в которое меня заворачивают, ласково нежит кожу.

– Молодая вроде. И мордашка ничего, только грязная немного. Красотка.

Это обо мне? Меня ни разу в жизни никто красоткой не называл.