Ведьмак

— Ар-р-р, — прорычал он, словно забывая о том, что умеет говорить. Пальцы его правой руки разжались, не в силах больше удерживать рукоять. Мотвор попытался воспользоваться левой, замахнулся, но промазал. А Таймар нанёс новый удар: подсёк голень, заставляя соперника припасть на одно колено.

Тот вновь замахнулся, но лишь потерял равновесие и вынужден был опереться руками о покрытую пеплом землю, чем сделал последнее движение воина на удивление простым. Свист клинка в воздухе, тяжёлый удар, и уродливая голова взращённого на эльнире монстра покатилась по земле.

Из-под завалившейся крыши высунул свой нос перепачканный сажей подросток. Дед, поняв, что опасность миновала, начал молиться вслух. Таймар не лез. Спокойно вытер лезвие меча от крови, вернул в ножны свои метательные ножи. С этими суеверными всегда так: пока всех богов не отблагодарят за то, чего те не делали и делать не думали, соображать не смогут. Вот заткнётся, тогда и поговорят.

Часть 2. Наёмник

— Не смотри, зачарует, — шикнула одна из женщин на вторую.

Таймар усмехнулся, опуская взгляд в стремительно пустеющую тарелку с похлёбкой. Людям всегда не давали покоя его ярко-зелёные глаза. Змеиные, как отец говаривал. Было бы здесь кого зачаровывать…

— А я сужу, в обход надобно! — настаивал крупный великовозрастный детина. Ещё двое неуверенно мялись рядом, явно не зная, кого поддержать в этом споре. — Сгинем все до единого в лесу проклятом.

— А на тракте, значится, не сгинем? — возмутился старик. — Мотворы кругом, ищут тех, кто выжить посмел.

Кого добивают, кого в рабство уводят. Жена уже почила, дочь свою им подарить хошь? А ежели повезёт, и с кочевыми не столкнёмся, то фронт нагоним. Думаешь, нас кто к своим пустит? В лучшем случае там и поляжем. А через лес успеем фронт обогнать, там дней шесть ходу, мы в детстве бегали, пока ещё хворь чёрная его не взяла.

— Так теперь-то взяла. Вспомни, сколько дураков оттуда не вернулось. Исиль хотя б.

— Ой, далси тебе этот Исиль, — вмешалась одна из женщин.

— Недалёкий он был, кто ведает, что с ним сталось. За дриадой ведь уходил, жениться собирался, придурок малахольный.

— А ты, баба, в мужские разговоры-то не лезь! — рявкнул детина. — Говорю, зло там творится, нельзя живым людям туда соваться без надобности особой.

— Так есть она, надобность. Особая, — не унимался старик. Таймар молчал — пока не выдохнутся, лучше не встревать, крайним сделают. Только вот дед посчитал, что его аргументов уже недостаточно.