Кости

Я подумал, почесал в затылке и взяв обоих за шкирку, оттащил с дороги. По утрам тут, бывало, катались молочник и хлебопек, ещё не хватало, чтобы они навернулись, наехав на этих придурков. Когда отпустил балбесов, услышал громкий храп. Храпел Плясун.

Я тяжело вздохнул, избавился от сильного желания врезать обоим по рёбрам и полез обратно в окно. Обходить дом, открывать калитку и будить брехливое создание по кличке Дуралей мне однозначно не хотелось. Тогда уже точно не усну.

В кружке, которая стояла на столе рядом с кроватью, ещё что-то оставалось, так что я допил брагу, подумал, не зачерпнуть ли ещё из бочки, и решил, что не стоит.

Завалился на кровать, взбил подушку под башкой и закрыл глаза. Запищал комар, я злобно выругался и парой хлопков успокоил чёртово создание. Чем хороша зима, так это тем, что в холода нет этой пакости. А вообще, если подумать, так и нет нормального времени года: то холодно, то жарко, то мать его, сыро.

Да и вообще, не в жизни ни хрена хорошего!

Казалось бы, только всё устаканилось, немного отпустила боль за пацанов и Лису, как является, мать её, Величие и считай, всё по новой.

Причём, ладно бы растолковала, что за дело, в какой она никого, окромя меня, посвятить не может, так нет же, накидала тумана, поулыбалась, велела ждать её возвращения и свалила, как её и не бывало.

Я перевернулся на бок и сунул кулак под голову. Проклятущий, мать его, сон и не думал приходить. Которую ночь удавалось уснуть разве что под утро. А как только засну, так сразу являлся, мать его.

Ховст, чтобы получить указания; кому и чем сегодня заниматься. А чем тут, мать его, заниматься вообще? Ну не будут же мои обалдуи помогать местным копаться в земле или мять шкуры? Ну ладно, Подкова бухает с местным кузнецом и помогает ему в кузне – он и до Черепов этим подрабатывал. Остальных-то куда девать?

И что это за дело, мать его, которое предложила Хлоя? Прошлое её дельце закончилось, надо сказать, весьма хреново. Единственное в чём пацаны выиграли, так это в том, что удалось пожить малёхо подольше.

Да и смерть всё же в бою, а не в долбаной петле, под насмешки толстожопых тюремщиков.

Величие сказала, что время ещё терпит, но это ни хрена вообще не значит. Когда я был ещё совсем зелёный, ходил со мной один хрен. Вроде как в башке у него что-то было и в дерьмо он почти не вступал, но были в башке у пацана свои тараканы. Как-то обнесли мы одного торгаша и сел я считать, сколько рыжья мы с него сняли. Считаю, а напарника поставил на стрёме.