Ловчий 1.

Родственники загубленных мною душ, так злобно смотревших на меня на суде, здесь вели себя кротко и по траурному спокойно. Их глаза выше пола не поднимались.

Еще пришел мой адвокат, чтобы проследить, что меня на тот свет отправят, не нарушая мои гражданские права и человеческое достоинство. Ха! Самому смешно стало. Рыжая отъетая морда адвоката смотрела на меня с деланным сочувствием. За что тебе только деньги платил такие? Жопу на клиентские деньги отъел, что в кресло не помещается? А мне — один хрен, вышка, вернее электровспышка.

Хотя, после таких преступлений ни один адвокат не поможет. Если только он не дьявола. Эх… Жаль, что я не дьявол…

Минут через десять зал стал битком, только на первый ряд садиться никто не хотел, и только он остался пустым. Сбоку мелькнула тень. Я повернул голову, передо мной стоял лысеющий священник с пивным брюшком. Сальные глазки за круглыми очками Берии бегают, словно поп нашкодил. Лицо знакомое. Где ж я тебя видел?

— Покайся, сын мой, — заскрипел служитель.

— Прими господа в душу свою. Прощение отца нашего…

— Не верую, падре, — оборвал я его. — Или как там тебя, архиерей? Или мадрид какой-нибудь? Тоже архе…

— Никогда не поздно обрести веру, — нудел пузан. — Могу крестить вас прямо здесь. Вот договор, подпишите пожалуйста. После вашей смерти из вашего актива указанная сумма перейдет в счет оплаты церковных услуг.

— Скока?! Десятка за медный крест и брызги воды из бутылька? Ну ты святоша, барыга!

— Не богохульствуй, сын мой, пути господни…

— Смойся батюшка, я бесплатно умру…

Рясоносец не по годам резво спрыгнул с подиума и скрылся в недрах коридора.

Вспомнил я его! Точно… Я когда в Собор в прошлом году ходил, выслеживал там одного верующего, видел этого попика. Он за иконостасом послушниц щупал. Думал не видит никто, а я там был. А меня никто никогда не видит. За пять лет карьеры душегуба научился сливаться с паркетом.

На улице зашумел дождь. Через плотно задернутые шторы поблескивали вспышки молнии. Август в Москве выдался унылый и дождливый.

Особенно сегодня природа, будто оплакивала меня. Ба-Бах! Раскаты грома раздались так близко, словно под окном взорвалась бомба. Публика вздрогнула, подпрыгнув на черных креслах. Несколько человек не выдержали и покинули еще не начавшееся представление. Остались самые стойкие, интересно, попкорн им дадут?

В зал вошел начальник Центра. Черный костюм с иголочки, туфли отливают угольным блеском, не служака, а ангел смерти, блин.