Честь и Доблесть

- Qui es-tu? Que pour un costume? - сказала очаровательная всадница по-французски, но всё её очарование померкло, когда она продолжила на меня смотреть, как на племенного бугая, на выставке - продаже...

Я легко перевёл два этих вопроса. (Ты кто? Что за наряд?) спрашивала она меня.

Я находился в состоянии полнейшего недоумения и тянул с ответом.

- Il est probablement un magicien et un alchimiste, à en juger par son apparence et ses vêtements, - послышался голос. (Он, наверное, маг и алхимик, судя по его виду и одежде) легко перевёл я.

Это говорил молодой человек с длинными завитыми волосами, в пышном камзоле расшитыми золотой нитью. На его бедре висел небольшой щит с тремя золотыми лилиями на голубом фоне.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

"Это герб французского короля", - пришло мне в голову.

"Но конечно, это розыгрыш. Здесь снимают исторический фильм времён средневековой Франции, а я, неожиданно так... вылетел из водопада на съёмочной площадке...

- Tu es allemand? Peut-être un alchimiste? - допытывалась всадница.

И этот вопрос я понял без труда (Ты немец? Может быть алхимик?), и почему-то этому обрадовался (мой второй язык - немецкий).

Меня обступили всадники свиты прекрасной амазонки и рассматривали, как невероятную диковинку.

Молодой человек в фиолетовом камзоле перевёл эти два вопроса на немецкий язык.

- Ja, ich bin Deutscher. Ich kenne auch Alchemie (- Да, я немец. Знаю и алхимию), - громко сказал я, решив принять игру.

Все молодые люди были пышно разодеты в камзолы из шёлка и бархата, с арбалетами в руках и шпагами на бёдрах. У каждого всадника, или всадницы на одежде, бросались в глаза яркие голубые ленты, с вышитыми на них золотыми лилиями.

Они были на шляпках, на шляпах, беретах, на отворотах камзолов...

- Эй, немец, ты словно вылез из преисподней, - сказал молодой человек благородной наружности, с таким же высокомерным взглядом, как и у прелестной амазонки. Я понял его речь, и ответил по-немецки:

- Я скорее из неё вынырнул...

Я, интуитивно в тот момент, решил говорить по-немецки, лишь изредка употребляя французские слова. Это давало мне известное преимущество...