Древний зверь

– Как ты, дорогая?

– Немного замерзла и хочу пить, – грустная улыбка коснулась губ Лойры, и она, опершись о руку мужа, тяжело встала на ноги.

Мужчина, долго не думая, снял со своих плеч теплый меховой плащ, опорошенный пылью из белого известняка. Белое облако метнулось вверх, и девушка, прикрыв свой маленький носик, усеянный веснушками, тихо чихнула.

– Прости!

Мужчина произвел несколько пасов руками и, поднеся сжатый кулак к алым губам любимой, выдавил небольшие капельки воды. Сил в нем оказалось куда меньше, чем предполагал сам Цантри, и не имел права почем зря расходовать свой резерв.

Девушка, сделав пару глотков, вытерла рот тыльной стороной ладони и чуть согнулась, почувствовав, как Нора пихнула ее в живот.

– Потерпи, малышка, скоро мы будем далеко отсюда, – мужчина прижал свою большую теплую ладонь к животу, и толчки сразу же успокоились. Цантри умел действовать на окружающих умиротворительно.

Мужчина взял свою жену за руку и повел вверх по ступенькам, на первые этажи дворца, надеясь быстро провести ее через комнаты слуг на задний двор, где уже была приготовлена небольшая карета. Девушка шла за мужем шаг в шаг, не задавая вопросов, хотя в душе ее бушевало смятение. Она понимала, что Цантри не поедет с ней, хотя молила всех известных и неизвестных богов о ином исходе событий.

И видимо, ее услышали. Но то был бог не света, а темной предрешенности, любитель боли, пьющий ее вместе со страхом и ужасом прямо из душ смертных. В длинном коридоре, украшенном всевозможными чучелами животных, рогами косуль, лосей и прочей живности, стал клубиться серый, плотный туман, через который проявился нечеткий силуэт.

– Черт! Лойра, назад! К порталу!

– Ты с ума сошел!

– У нас нет иного выхода…

И чтобы окончательно подтвердить все страхи Цантри, из мглы раздался оглушающий рев, разрывающий пространство звуковой волной и чуть не опрокинувший супругов на спину.

– Бежим! Нам нужно от него оторваться!

Массивные, украшенные невообразимой резьбой двери закрылись за спинами убегающей пары. Цантри молниеносно обернулся и, начертив в воздухе магические руны, поставил на нее сдерживающую печать. Та полыхнула едва заметно, но свет, хвала Богам, не погас, а продолжил мерцать голубым свечением. Очень блекло, почти бесцветно.