Шаг в сторону

Но знает каждый змей — стоит яду покинуть желудок, как вверенный ему самоцвет рассыплется пылью, а купол небесный дрогнет и рухнет.

— Правда, легко провести аналогию? — лукаво заметил старик. — Змеям-то остаётся лишь уворачиваться от недоброжелателей, продолжая хранить свой яд в желудках…

— Или найти того, кто способен уничтожить угрозу, не плюясь ядом и не рискуя самоцветом, — нетерпеливо перебил второй. — И заставить его это сделать.

— Не в моей власти тебе указывать, — пожал старик плечами. — Условия ты знаешь. Пробуй.

Второй монах бросил на старика очередной тяжёлый взгляд и исчез. Седоволосый покачал головой.

— Ведь змеи из сказки — это не только народ вершин? — предположил молодой.

— Не только, — коротко кивнул старик.

Юноша не стал продолжать, и после нескольких минут молчания старик мягко произнёс:

— Я знаю, что тебя гложет. Могу сказать одно: я намерен и впредь следовать своему пути, но нет у меня полной уверенности в том, что путь этот верен. Я стар. Давно уже утратил гибкость ума и воли, закостенел в своих суждениях и привычках.

Ты — молод. Ещё не заблудился в чужих учениях, ещё хранишь своё собственное пламя. Действуй. Иди своей дорогой.

Монах вскинул голову и удивлённо взглянул на старца. Губы его дрогнули, свидетельствуя о том, что подобного напутствия он не ожидал.

— То есть… — наконец подал он голос. — Я могу… противостоять — ему? — он повёл взглядом туда, где ещё недавно сидел второй монах.

— Один из вас может оказаться прав, — старик легко для своего возраста поднялся на ноги, обозначив окончание беседы.

— Будем надеяться, что мир подтолкнёт к победе именно его.

***

Сапоги новобранцев бодро месили грязь. Мальчишки с разной степенью старательности выполняли строевые команды. Звонкий голос командира разносился в прозрачном после ливня воздухе.

По словам местных, осень вообще выдалась на редкость холодной и дождливой. Дея бы сказала: осень как осень. У неё на родине, в Авие, в это время уже и снег, бывало, лежал.

Вечерело. Вообще-то врачевательница уже продрогла — пора бы отправляться к себе в палатку, но… Она продолжала упрямо сидеть на завалинке у полевой кухни.

Почти скрытая от посторонних глаз, она могла подолгу наблюдать за упражняющимися курсантами. Но сколько она не твердила себе, что её просто завораживает зрелище четырёх десятков синхронно двигающихся парнишек, взгляд то и дело тянулся к одному из них.

— Моих немощных высматриваешь? — раздался голос прямо над ухом, заставив девушку вздрогнуть. — Вон они, с краю.