Берсерк

***

Удача, наконец, соизволила обратить свой взор на меня, дома был только младший брат и на пути к моему счастью не встанут грудью родители. Наверное, я бы не решился на побег, если бы прошло чуть больше времени, но в данный момент меня жгло чувство обиды и желание кардинально разорвать этот порочный круг, прочно вписавшийся в мою жизнь. На вопрос брата:

- Опять?

Я лишь отмахнулся и буркнул:

- Это был последний раз – и помчался в родительский кабинет.

Схватив со стола бумагу и скрипя пером, стал сочинять прощальную записку.

Когда я закончил и прочитал, то понял что звучит кривовато, но времени было мало, и исправлять я не стал. Получилось следующее:

- "Мам, пап. Я вас очень люблю, но я принял решение и уверен, что оно вам не понравиться. Но! Я мужчина и поступаю так, как считаю правильным. Я выбрал свой путь и не вижу иной судьбы и призвания чем армия. Не пытайтесь меня найти, я сам вернусь, когда стану воином, и вы будете гордиться мной!"

Придавив лист чернильницей, я с благоговением снял отцовский меч со стены, он оказался довольно тяжелым.

Мне было сложно представить, как такой тяжестью можно сражаться, его-то и поднять за рукоять нелегко. Попытки пристроить его на спину не увенчались успехом и потому, закинув клинок в ножнах на плечо, я стал спускаться в конюшню.

Оседлав отцовского коня, и собравшись запрыгнуть в седло, я вспомнил о том, что до ближайшего крупного города с вербовщиками три дня пути и потому нужно взять провиант и немного денег, мало ли что может приключиться.

Вновь посетив кабинет и взяв из "тайной" шкатулки деньги, оставленные на повседневные срочные нужды, я пробрался на кухню и стал закидывать в небольшую кожаную сумку различную снедь, старательно отбирая ту, что относительно долго может храниться.

В последний миг, вспомнив о том, что нужно умыться, я аккуратно привел свой внешний вид в относительный порядок. На выходе из кухни я столкнулся с младшим братом, внимательно и серьезно смотрящим на меня, своими серо-голубыми глазами. Не смотря на то, что он был ниже меня и был довольно худ, упрямства в нем было на четверых.

- Ты куда собрался? – перегородив проход и уперев руки в бока, насупился он.

- По делам – я тоже насупился.

- А родители знают? – подозрительно прищурился брат.

- Стэл, ты пойми, мне надо – едва не взмолился я – я все равно выйду, не заставляй меня применять силу.

- Я не боюсь тебя – не изменился в лице брат.

- Я знаю и очень люблю тебя, но ты встаешь на пути моей свободы, на пути моей мечты.