Осколок вечности

— Учитель, а может я не хочу быть придворным магом, да и долго ещё ждать пока вы помрёте, вы о-го-го какой! — смеясь сказал Курт, за что получил очередной удар увесистым посохом, на этот раз в лоб.

— А ну цыц, бесёнок. Я же тебе говорю, помру я скоро, год другой и всё. Нельзя смерть вечно обманывать и так двести лет уже, — лицо старика помрачнело, под глазами залегли глубокие тени, — ну вот что от меня останется, кроме парочки книг и башни?

— Знание! — поднял вверх палец Курт, за что удосужился благодарного взгляда учителя.

— Вот именно — знание, а знание я заложил в своего непутёвого ученика. — он ткнул пальцем в грудь юноше. — А ты носишься по бабам, играешь в карты и ночами бродишь по крышам, а теперь ещё умудрился залезть к королеве в опочивальню.

Курт удивлённо таращился на учителя, таким он видел его впервые. Обычно этот высокий, сухой как трость старик никогда не показывал свой слабости, он, наверное, и не знал такого слова — слабость. Всегда собранный, бескомпромиссный и целеустремлённый.

Когда Курт находился с ним, ему казалось, что энергия из этого человека бьёт неиссякаемым напором. Он и не казался таким старым, хотя ученик прекрасно знал, что его учителю уже очень много лет. Но только теперь он увидел в этом несгибаемом человеке тот вес прожитых лет, что лежал на его сильных плечах.

Сейчас перед ним сидел не великий волшебник, а глубокий старик, на лице которого действительно лежала печать ещё мутная, но уже ощутимая печать смерти. Курт с ужасом всмотрелся в его лицо.

Всё в облике учителя говорило о том, что смерть уже дышит Агапеону Арбесскому прямо в затылок, а может уже и в лицо.

— Ты увидел, — печально сказал старый маг, — смерть уже слишком близко, и я не знаю, долго ли я смогу сражаться с этой чертовкой, она вцепилась меня как куница в курицу. Лишь сила воли и магия удерживают мою душу в теле.

— Учитель, — голос Курта задрожал, — но как же так, я же не закончил обучения, я же столько всего не знаю.

Юноша почти плакал, в горле встал противный комок, который всё никак не хотел исчезать.

— Это ты так думаешь, но за десять лет я передал тебе всё, что нужно, а остальное ты возьмёшь сам в своё время.

Парень запротестовал:

— Но такого не может быть, у меня же кроме вас никого нет.

На самом деле он очень любил старика, хоть никогда ему об этом и не говорил. За те десять лет, что Курт жил в башне, Агапеон заменил ему всю семь.

— Такова жизнь, мальчик, — устало сказал Агапеон и прикрыл веки.