Левый берег

Немудреный облик мой дополняла поясная сумка-аптечка на широком поясе с шипами. Волосы я не стриг и черные космы до плеч были перехвачены сзади тонким ремнем, который мог в случае необходимости служить дополнительным оружием.

Обойдя за это время вдоль и поперек территорию Правого берега, я, тем не менее, ни разу не был в её столице – Иаме. Именно туда я теперь и двигался, прокладывая путь вдоль реки среди редких кустов молодого приречного клена.

Здесь, очевидно, когда-то по берегу реки стояли жилые дома, потому что на протяжении нескольких километров встречались одинаковой величины курганы, расположенные в геометрической последовательности.

Я бывал в этих местах и ранее: за этими холмиками, чуть восточнее находилась небольшая деревня шулмусов – последняя перед землями, территориально относящимися к столице. За все время путешествия от истоков реки Ба на меня никто не напал и это было удивительно. Число воров, бродяг, бандитов, мошенников и слетевших «с катушек» магов, промышляющих разбоем, в этом мире было с избытком.

Я не торопясь поднялся на самую вершину высокого берега и оглядел окрестности. Справа я увидел едва приметную тропу, ведущую в деревню, а чуть далее над верхушками молодого березового леса на фоне заходящего коричневого светила, дымки костров шулмусов.

Глубоко вздохнув, я ступил на тропу и ускорил шаг. Вскоре тропа расширилась и спустилась к небольшому озеру, густо поросшему камышом. Неясный шум в зарослях заставил меня остановиться. Присев на толстых кривых ногах в воде по щиколотку, мне прямо в глаза смотрел Лам.

Весь в невероятном слое грязи, к которой прилипли водоросли, улитки и жуки, он вызывал стойкое отвращение.Ламы неуязвимы для стрел, они теряют губительную силу, потому что эти твари бесстрашно, несмотря на свою неуклюжесть, с дьявольской ловкостью подхватывают эти стрелы . Они также не восприимчивы к магии. Но эти мерзкие нечистики не бессмертны.Лам уставился на меня своими кровавыми глазами, готовясь к рывку: вся его зеленая пупырчатая кожа натянулась, в углах огромных губ пузырилась пена, лапы с лягушачьими перепонками вытянулись вперед. Вдруг, напрягшись, он заревел по-выпьи, закрякал по-утиному, а потом внезапно разразился хохотом молодого людского голоса.

Может быть, на простого человека его выкрутасы и произвели бы впечатление, но за свою жизнь я повидал и не такое. Я не хотел убивать его. В принципе, Ламы – не самое-самое зло, но этот экземпляр не особо грамотно читал души двуногих.