Математик Боя. Возвращение

Когда он повернулся обратно, его молодая жена уже была одета, а улыбка на ее лице сменилась беспокойством.

— Ты слишком волнуешься каждый раз, — мягко упрекнул ее Дан, прислушиваясь к своей уникальной сенсорике. — Наши люди живы и… целы. Райкаге пристреливался. Или, быть может, он выгуливал своего осьминога?

— Это все равно не шутки, Дан, — покачала светловолосой головой женщина, садясь на край кровати. — Иногда… Иногда мне кажется, будто мы все делаем зря. Напрасно, понимаешь?

— Не особо, — мужчина сел перед супругой и с тревогой посмотрел в ее глаза.

Он частенько ее не понимал. Такие уж они непутевые муж и жена. Но, вместе с тем, они никогда не ссорились. Даже по самым мелочам. Потому что вечно ничего не понимающий Дан всегда обращался к жене с неизменным «объясни», а утопающая в любви к нему Цунаде с каменным терпением и даже интересом объясняла избраннику все, что он захочет.

Злые языки болтали, будто бы Като — подкаблучник, или же вообще — имеет тайные, явно темные, мотивы, и только поэтому всегда потакает жене после таких вот объяснений.

— Будто все в пустую, Дан, — Цунаде нерешительно посмотрела на мужа. — Скольких я спасаю в госпитале? Скольких прямо на поле боя? Их все равно меньше тех, кого я не смогла спасти. И в последнее время мне все чаще кажется, будто мир… он такой же. Его не спасти.

— Ты хочешь изменить мир? — удивленно поднял брови Като. — Зачем?

— Э… — супруга даже отшатнулась. — Ты что, совсем не понимаешь?!

Они были вместе уже десять лет. В браке только шесть из них, но даже так — большой срок. И за все это время у них как-то не всплывало такого разговора. Это даже странно, хотя, если подумать, Като часто избегал некоторых тем. Вероятно он думал, что просто не поймет жену, а той будет слишком тяжело ему объяснить.

Но не в этот раз.

— Мы не можем изменить этот мир, — Като покачал головой, вставая, отчетливо понимая, что все внимание жены сейчас сосредоточенно на нем. — Поверь мне, Цуна. Вспомни Сарутоби-сенсея — он был слишком силен, но даже он не смог. Или даже Хаширама-сама — твой дедушка. Тоже. Были и более великие люди…

— Сенсома, — почти против воли продолжила бывшая Сенджу.

— Но даже величайший не смог, хотя и хотел, — подхватил Дан.