Перевёртыш

Перевёртыш

Вадим Ледов

Глава 1

Апрель в этом году выдался необычайно жарким для наших уральских краев. Погода с самого начала четверти стояла прекрасная, солнышко светило каждый день, снег давно растаял, люди поснимали куртки-шапки и ходили совершенно по-летнему. Птички поют, трава и деревья зеленеют – красотища! Только меня вся эта красота совершенно не радует. Вернее, радовала до сегодняшнего дня и даже до сегодняшнего обеда… а вот с обеда начались неприятности. Да такие неприятные, хоть волком вой.

Мы брели с Костиком по центральной улице, которая так и называлась Центральная, и пребывали в печали.

Было от чего. Сегодня у меня вышел конфликт. И не с кем-нибудь, а с первым, самым злостным хулиганом нашей школы.

Джура, по паспорту числящийся Санькой Ромалом, появился в нашем классе с началом учебного года. Его семья переехала в центральный район с Первомайки. Бывший рабочий поселок на окраине города ныне пользовался дурной славой прибежища трудовых мигрантов, цыганской наркомафии и разного местного отребья.

Совершенно непонятно, каким образом Джура умудрился дотянуть до десятого класса, да и вообще не уйти на «малолетку». Говорили, что помогли его цыганские родственники – люди не бедные.

Так или иначе, но с приходом Джуры, атмосфера в нашем классе поменялась кардинально, и не в лучшую сторону. Часть пацанов откровенно шестерили, набиваясь ему в дружки, другие просто боялись и заискивали, кто-то не заискивал, но старался не связываться, как Ванька Образов, здоровый парень, с кулаками размером с пивную кружку, но трусоватый.

По-разному было, но Джуровых дружбанов с прежнего места жительства опасались все. Тем, кто видел этих урл, поджидавших Саньку после (или вместо) уроков, становилось ясно: связываться с ними или даже просто привлекать к себе их внимание, дело зряшное.

Джура, конечно, прекрасно все осознавал и наслаждался атмосферой посеянного им страха. Пару ребят из класса он выбрал в качестве жертв и планомерно угнетал.

Вообще говоря, никто в классе не мог чувствовать себя в полной безопасности, даже его новоявленные дружки, даже девчонки, хотя им доставалось меньше.

Он любого мог оскорбить словесно или действием – жвачка намазанная на одежду или в волосы, неожиданный пинок под зад, внезапный щелбан и «саечка за испуг», выкинутый в окошко портфель и множество прочих пакостей, на которые этот дефективный оказался крайне изобретателен.