Спящий Король

И лишь Великий Волк способен одолеть его как извечного врага. И возрыдают земли от проклятья, и погибнут люди в мученьях страшных. С приходом Великого воспрянет и Король." У Наркиса ещё будет надежда.

Люди надеялись на пророчество, но его же и боялись. Их дом будет спасён, однако слова о Мороке пугали до дрожи в коленях. Смерть всему сущему. Кто-то не желал верить в подобные небылицы, однако всё больший срок сна Короля навевал тревогу. Сам правитель ничего не сообщал своим подданным – он не знал, что можно противопоставить Мороку, и, как и остальные, уповал на Великого.

Ведь это предсказывалось в пророчестве.

Тяжёлые двери большой залы со скрипом давно не смазываемых петель отворились, впуская старого человека внутрь. То был Горбатый Слуга, что приходит раз в неделю, чтобы навести в зале хоть какой-то порядок. Толпы рабочих, уборщиц и даже невольников давно оставили это дело, и лишь он – преданный Слуга, заходил протереть пыль, почистить мозаичные окна да снять паутину с углов.

Волчонок немного подёргал лапками, во сне наверняка бегая по цветущим полям среди бесчисленных стаек цветастых бабочек.

Король вздохнул громче, причмокнув губами, и слегка повернул голову, облокоченную на крыло спинки, что заставило длинную прядь неряшливо разбросанных по лицу волос съехать вбок. Горбатый Слуга увидел изысканные черты, присущие лишь благословлённым королям. Острый подбородок, гладкие скулы, тонкие брови и нос – всё это порой вызывало в Слуге мимолётные мысли зависти. Как бы он хотел иметь такое же красивое лицо! Тогда, быть может, он не остался бы на старости лет никому не нужным прислужником при полумёртвом правителе. Но, как и всегда, он горестно усмехнулся самому себе, не понимая, зачем нужно такое лицо с таким-то горбом.

Закончив с поверхностной уборкой, Слуга покинул залу, плотно затворив за собой двери, и пошёл в сторожку, к своему давнему приятелю-стражнику – такому же дряхлому старику.

— Ну что, братец, как служба нелёгкая? — хрипло спросил Слуга, слегка прокашлявшись, чтобы прочистить пересохшее горло.

— Тяжко, братец, тяжко… Еле на ногах стою уже, а кто ж ещё захочет королька-то полудохлого охранять? Как он, кстати, сегодня?

— Спит.

Оба старика сдержанно посмеялись. Когда-то эта шутка могла довести их до хохота, но теперь она так приелась, что даже эта усмешка казалась неестественной. Стражник выкатил из-под гнилого деревянного стола бочонок с локоть размером.

— Гляди-ка, — сказал он. — Дали нам с тобой повеселиться напоследок.