Кудеяр

Кто б стерпел?

—Лучше б стерпел, — наставительно произнес дьяк. — Тепереча князь тебе башку лихую укоротит. Больно зол на тебя…

—Да что ж енто такое? За то что себя в обиду не дал, мене еще и голову рубят? Видно нет правды в вашем городе…

—Правда есть, и по правде сей может боярин бродягу плетью обиходить, еже ли тот ему пути не даст. Ежель холоп на боярина руку вздымет – то быть ему битому батогами на площади. Но ты особо отличился – князь тебя не забудет. Правда есть надежа малая – воевода посаженый честен, не допустит душегубства напрасного.

Может, отделаешься пожизненной каторгой…

—Ну спасиба, дьяче, утешил! — усмехнулся я.

—А ты не скалься, — сурово ответил тот. — Молодой еще, не понимаешь, что лучше на каторге, да жить.

—Да какая там жизнь, — я махнул рукой. — Когда суд?

—Скоро, — дьяк встал. — Князь на расправу скор.

Дьяк со стражами ушел, а я опять заснул.

2.БОЯРИН

…Многолюден город, на главной площади не протолкнуться. Народ шумит, толкается, кто-то покупает, кто-то продает, кто-то просто идет.

Слышится звон небольшого литавра, коим обычно оповещают о себе знатные люди. Они и по городу на конях ездят – привилегия. А народ – расступайся. Кто не успел – под копыта, так заведено.

И как назло, путь всадников через меня пролег. Народ расступился, вжался непостижимым образом, образовав проулок. Да и я не посреди него стою, место есть и двоим конным проехать.

Но этот не таков – спесивый. Его бы воля, так перед ним все б на колени валились и лбом в землю бились:

—Посторонись, холоп! С дороги, сволочь!

Ну вот, я уже сволочь… А чей холоп-то? Из речи не ясно.

А, нехай с ним! Захочет – объедет, я даже не повернулся, шел как шел.

—Да ты что!? Оглох что ли, мать твою двадцатью хвостами!.. А ну, Арошка, копытом его!

Народ еще больше расступился, вокруг нас с всадником целая площадь образовалась. Кто смеялся, кто смотрел на меня с ужасом, а кто просто у виска крутил. Но никто не вмешивался, дескать – дурень, туда ему и дорога.

Конь, к вящему удивлению седока топтать меня отказался, встал на дыбы, заржал.

Да седок матерый был, удержался в седле.

—Ах ты, волчья сыть! Ногайки давно не пробовал?! Ну держи!..

Послышались удары арапника, всадник матюгаясь укрощал коня. Захотелось его убить – на верную животину, безответную, плеть поднимает…

А народ уже потешался над боярином. Хреново это, быть беде…

Всадник все ж совладал с конем, и решил взяться за меня. Послышался характерный свист плети.