Кудеяр

За столом богато одетый седой человек с суровым взглядом. Ферязь золотая, в красных разводах. По бокам двое дьяков, с золотыми цепями на шеях. Один в красном, другой в синем.

Меня проводили до середины комнаты, двое стражей встали по бокам.

—Чти, дьяк, какова на нем вина?

Синий дьяк нудным монотонным голосом прочел тысячу раз до этого читанное: вор и разбойник, порешить князя хотел, и так далее…

—Ходатайство от князя Всемира приложено, — продолжил красный дьяк после синего. — Смерти просит, честь боярскую задел голец.

—Вот как? Князь, значит, просит… Не уж-то не ведает, что за проступок сей каторга полагается? — разгладил бороду воевода.

—Ведает… Больно задел его бродяжка, принародно с коня сбросил…

—Ежели князь в седле не держится, то голец зде ни при чем. Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Каторга.

Затем воевода поднял глаза на меня.

—Что скажешь в оправданье?

—Один раб ответил на вопрос князя «Кто ты?»: «Я такой же человек, как и ты, князь», за что князь велел отрубить ему голову. Что тебе мои речи?

—Значит – нечего сказать.

—Князь очень просил… — зашептал красный дьяк.

—Я все сказал! Следующий…

4.ПОБЕГ

Проклятье! За все время у меня не было ни малейшей возможности к бегству. Всегда стража. Всегда цепи, колода, клеть. И сейчас, как баран бреду с сотней таких же, с колодой на шее и руках, связанный с остальными короткой цепью.

…Идем уже вторую неделю. Кормят плохо, один раз. Поят дважды. У двоих на цепи лихорадка началась, после трехдневного ливня. От цепи отстегнули, спихнули в канаву при дороге.

…Я молчу. Не отвечаю на издевки, не вступаюсь за слабых. Молчу. Хватит, в свое время поговорил. Хотя меня и не особо задевают. Даже плеть надсмотрщика обходит стороной. Злость не находит выхода, коплю ее, прячу…

И все-таки судьба меня хранит. В самых нелепых и ужасных условиях, в которые я имею обыкновение себя ставить, она дает мне максимум благ, что в таких условиях возможны.

…Вот уже пахнуло морем. Должно быть на остров нас свезут. Тогда вообще не сбежать.

Море показалось через два дня. Соленый холодный воздух бодрил, обжигал и пьянил. Эх, люблю море! Да не в цепях к нему идти… не примет.

Похудел я еще боле, хотя раньше казалось что и худеть не куда – кожа на кости натянута. Колода уж велика для рук. Левой решил пожертвовать – ночью сломал боль-шой палец, авось выберусь, так заживет.