Отец Небесный

Отец Небесный

Дмитрий Баранов

Отец Небесный

ОТЕЦ НЕБЕСНЫЙ

Повольники дружно ударили веслами о воду Мутной, и ушкуй резво отошел от пристани, а там, грянув разудалую песню, уверенно выгреб на простор речной волны, развернул красно-белые крылья, и вольной птицей полетел вслед за своими товарищами, чьи полосатые паруса уже скрывались за туманным поворотом извилистой лесной речки.

Песня, набравшая мощь вместе с ходом ушкуя, грянула еще сильнее, залила собою всю округу и, гулко отразившись от глухой зеленой стены дремучего леса, понеслась прямо к небу, к самому престолу Отца Небесного:

«Ой, как по морю, морю синему,

По синему, да по Хвалынскому,

Ходил-гулял Сокол-корабль

Немного-немало двенадцать лет.

На якорях Сокол-корабль не стаивал,

Ко крутым берегам не приваливал,

Желтых песков не хватывал…»

На замшелых камнях старой пристани остался стоять в одиночестве высокий ладный молодец в нарядном цветном платье и добротном черном плаще-мятле, накинутом поверх недлинной блестящей кольчуги. У ног молодца притулился заплечный походный короб – пестерь, к которому были приторочены небольшой круглый щит, шлем, лук в налуче и тул со стрелами. Все это, в купе с мечом в потертых ножнах и боевым топором-чеканом, выдавало в пришлом человека ратного, но не посошника, а, скорее всего, некоего молодчика из числа «гулящих людей», чьи «вольные ватаги» мутным паводком растеклись по всему Приболотью. Может быть какого-нибудь удачливого повольника, или даже стрелка из числа «княжьих мужей» …. Впрочем, кому какое дело до пришлого? Мало их, что ли, шатается по городам и весям Белогорья? Прибыли от них никакой, - одни только убытки. К тому же этого пришлого здесь, судя по всему, никто не ждал, хлебом-солью не встречал, по имени-отечеству не величал. А раз так, то, стало быть, он в этих краях был никто – чужак без роду-племени, бездомный, бесправный и, конечно же, очень-очень опасный человек. А может быть даже так, что и не человек вовсе. Кто его, безродного, знает? Кто за него поручится?

Молодец проводил долгим тоскливым взглядом удаляющийся полосатый парус, а когда тот уже совсем скрылся из глаз, легко вскинул на плечо свою ношу и, раскачиваясь на ходу как заправский корабельщик, уверенно зашагал вверх по каменным плитам древней исшарканной лестницы. Звали молодца - Глеб. Был он хоть и из местных, но не из пошлых, не из родовитых. Его отец, Якун, был когда-то оставлен своими товарищами в местном святилище на попечение жреца Белого Бога.