Сказы и легенды Белогорья. Мир романа "Ведун".

Сказы и легенды Белогорья. Мир романа "Ведун".

Дмитрий Баранов

Пролог

«…Во времена оны, когда отгремела, откатившись за Северное море, Великая Битва «Огня и Льда», и схлынувшие воды Малого Потопа, отступив в свои прежние берега, оставили посередь Сырой Земли бескрайнюю, кишащую многоразличными гадами, Великую Топь, - тогда Земля возрождалась. Гремя, горы образовались; журча, реки текли; а те человеки, что убереглись в Великую Стужу, да душу свою сберечь не сумели, они тогда собою грязь месили, из грязи взятые в грязь опять возвращаясь. Тогда, охладевая в смрадных болотах, они живой огонь предков с тоской вспоминали, не смея вернуться к преданным отеческим алтарям.

В те поры всеобщего прозябания, оскудела вера в человеках, и уже никто из малых сих не обращал свой взор к небу в молениях к Творцу всего сущего. Тогда эти «двуногие, прямоходящие, лишенные перьев», не разгибая хребта своего, искали себе богов под ногами своими. Так ушло Время Жрецов Белого Бога. Иные из оных осквернились и стали сосудами для падших демонов, положив зачатки поклонения твари вместо Творца, а иные и вовсе так низко пали, что стали колдунами, чародеями, да некромантами, раздирая на отдельные нити некогда целостную ткань Единого Учения.

Тогда настало Время Воинов, время походов и битв, время шатров, сказаний и песен у костров. Тогда все, некогда единое, было поделено меж воинскими кланами на отдельные уделы для своего кормления также, как голодные волки раздирают тушу убитого кабана, деля ее промеж собою. И чем сильнее был зверь, тем больше и жирнее был его кусок.

И не слышал Бог молитв детей своих, ибо тогда люди приклоняли ухо свое не на то, что гласит Бог, а на то, что говорит князь. И было то последнее, много горше первого, ибо были тогда те князи, взяты из грязи …».

(Летопись Белогорья «Сказание об Исходе»).

Отец Небесный

Повольники дружно ударили веслами о воду Мутной, и ушкуй резво отошел от пристани, а там, грянув разудалую песню, уверенно выгреб на простор речной волны, развернул красно-белые крылья, и вольной птицей полетел вслед за своими товарищами, чьи полосатые паруса уже скрывались за туманным поворотом извилистой лесной речки.