Агнесса

Нацепив маску, Агнесса бесшумными шагами заскользила по коридору, поправляя балахон. За десять литров механики обещали стащить с машины епископа запчасти и восстановить потрепанного боевого «коня». Потому что мотаться по округе приходилось много, а ноги не казенные.

Но сначала надо было отработать «обязаловку» - помочь утрамбовать караван переселенцев в обшитые железом вагончики. Как только Братство заканчивало чистить очередной отбитый у нежити город, туда везли желающих вкусить свободную жизнь. Десять лет без налогов, под защитой высоких отремонтированных стен и местного ополчения.

И чтобы ненароком какой-нибудь бюргер не обратился в дороге, Чумные Сестры проверяли каждого.

Взбежав на высокий помост, Агнесса взобралась на колоду палача с воткнутым топором и трубно рявкнула:

- Господа смертники, их жены, дети и прочий сброд! Попрошу выстроиться в очередь и приготовить барахло к досмотру! Кто вздумает безобразия нарушать, лично проинспектирую, выдрав кишки через задницу!

В толпе заверещал испуганный ребенок, народ массово начал осенять себя крестным знамением.

Убедившись, что переселенцы прониклись, довольная жизнью истребительница нечисти приподняла нос маски, отхлебнула девяносто пятиградусный нектар из фляги и сипло выдохнула:

- Жадина пузатая, только и умеет посуду бить. Нет бы, благодарность выписал. Считай, я за бесплатно уже пятую деревню привожу к порядку, а он только ворчит... В очередь, я сказала, сукины дети! И да поможет нам Бог...

Ужин

- Брат Димитро, все же с твоими музыкальными вкусами надо что-то делать.

- А что с ними не так? – удивился широкоплечий монах, добыв палочкой еще одну голову мумии из горящего костра и пристроив ее в рядок с тремя другими.

- Я бы поняла еще, если бы ты хоровое церковное пение любил. Чтобы ангелы над головой, чтобы душа мироточила. Ну, или на крайний случай, чтобы про рыцаря, кто полез к любимой в окно и за это был проткнут мечом. А у тебя – то скотты шамкают, то бритты гундосят. И нихрена не понятно.

Димитро решил не возражать.

Он вообще не любил спорить. Делал, что считал нужным. Если прилетало за лишнее вольнодумство, то чесал отбитую палкой спину и продолжал. Только чуть-чуть аккуратнее. Чтобы отец-настоятель не видел. А уж с официально отмороженной спорить – глупость. Разве что потроллить чуток:

- То есть, когда у тебя зомби строем по остаткам деревни маршируют и орут «Ундер зольдатен», то это благостно?

- Разумеется, - Агнессу такими глупостями было не пронять.