Спящий зверь.

Мой отец рассказывал, что когда был молод, учувствовал в большой битве, против иноземцев, и смог со старостой захватить одного из них. Этот воин рассказал, что в каждом человеке обитает зверь и если этого зверя пробудить, то сладить с ним не смогут даже пять дюжин хорошо подготовленных бойцов. Имя этому зверю он дал берсеркер. И не знает берсеркер усталости, страха и жалости к своим врагам. А ярость его такова, что равных ей нет в самом пекле. Это пленник поведал отцу перед смертью. Долгие года отец искал способ пробудить своего зверя тысячи и тысячи раз попытки проваливались, пока в один из таких же хмурых осенних дней не создал он эликсир, способный пробуждать истинное естество человека.

Сказав это, Белояра достала из сундука плащ, сделанный из медвежьей шкуры, затем, немного помедлив извлекла откуда-то из-за сундука не большой пузырёк с мутновато-фиолетовой жидкостью.

-Выпей это! Эликсир поможет пробудиться берсеркеру. Да пей же, нет времени медлить!

Повинуясь Белояре, я трясущимися руками взял пузырёк и влил в себя сладковатую жижу.

Ноги на мгновение стали ватными. Тело пронзила резкая боль, и не сумев устоять на ногах я упал на колени. Кровь барабанной дробью пульсировала в ушах. Сквозь эту дробь, до меня доносилось отдалённое бормотание Белояры.

«Без вреда, а лишь для пользы

Силы обрести стремлюсь.

Для защиты, для подмоги,

Верным будет путь мой пусть.

О Мать, прошу и заклинаю,

Даруй же силу в этот час!

Тебе судьбу его вручаю

Услышь меня! Да будет так!»

Ведьма! Ей богу ведьма! Сейчас бы встать, но нет сил.

Страх окончательно завладел моим сознанием оттеснив здравый рассудок на второй план. А бормотание меж тем не прекращалось , а наоборот становилось быстрее и громче. И чем чаще Белояры повторяла заклинание, тем легче мне становилось. Уходил страх, возвращалась силы и я начал медленно подниматься на ноги. Всё казалось таким мелочным и не значительным, по сравнению с той силой, которую я обретал.

-Пробудись, дитя битвы. Встань на защиту своих родных и близких. Изничтожь угрозу! Пробудись!

Из груди моей вырвался не стон, но громкий, полный ярости крик.

Перед Белоярой стоял уже не трясущийся мальчишка, а готовый к схватке боец. Велимир чувствовал, как ускорилось сердце, обострились рефлексы, и сознание стало кристально чистым и одновременно отрешённым. Словно одно тело его делило два существа.

Окончательно придя в себя, он одел медвежий плащ, на спину водрузил кованый щит и вскинув боевой молот отца Белояры, вышел на улицу.