Рассвет над Омутом

Блокнот вернулся к улыбающейся хозяйке.

— Лингвистика для меня — больше увлечение, чем профессия, но знания приходятся очень кстати в культурологии и антропологии.

— Хм, — понимающе хмыкнул наёмник и засунул руки в карманы чёрных джинсов.

— А, позвольте поинтересоваться, где вы росли? — поступил очередной вопрос. — У вас очень хорошее произношение.

— Ганьсу. Чжанъе, — скупо ответил он, подозревая, что вся соль в северокитайском акценте, который умудрился проскользнуть в одном из немногих слов в этой спонтанной беседе.

— Милое местечко — моя бабушка оттуда, — мимоходом бросила студентка, опустив глаза на блокнот и рассматривая иероглифы. — Последний вопрос! Вы не в курсе, почему и кто дал вам это имя?

Убийца мог честно сказать «нет» и покончить с разговорами. Впрочем, он уже сделал заметки касательно данной локации для грядущей охоты; до сходки с партнером по делу оставалось ещё несколько часов, так что спешить было некуда. Заодно предоставлялась возможность выяснить, не являлась ли «опросница» чьим-нибудь шпионом.

Все эти вопросы о родителях, происхождении... Акцент на иностранной внешности, придирчивое разглядывание почерка... А ведь удобный способ вычислять слегка отбившихся от цивилизованного мира наёмников. Настолько ли прост этот невинный опрос?

Паранойя уже давно стала частью профессии Гендзо.

— Мои родители почитали творчество историка-новелиста Мураками Гендзо, что и послужило причиной выбора имени.

Юноша одарил внимательно слушавшую Нин Синьюэ призрачной тёплой улыбкой.

У него не было никого, за исключением общины наёмников; его настолько рано отняли от родителей, что он их и не помнил. Наблюдая впоследствии за процессом набора «свежей крови» в клан, он мог с уверенностью заключить, что его, как и прочих рядовых членов клана, просто выкрали из родительского дома. Либо обманом взяли из какого-нибудь интерната.

Единственным развлечением у Гендзо были книги — он часто в перерывах между работой, остановившись в том или ином городе, заходил в первую попавшуюся библиотеку и читал.

В клане его окрестили «Йэньлуо», что значило «бог мёртвых», но во время поездок по городам велели представляться как «Итама Гендзо», если случалась нужда. Подозрительная специфичность? Скорее всего, не стали мудрить с «псевдонимами» и оставили на этот случай имя, данное при рождении.

Иногда, прохаживаясь меж стройных рядов художественной и исторической литературы, Гендзо сосредоточенно листал телефонную книгу, подхваченную тут же, в библиотеке.