Мародёр

С его падения и началась вся эта история.

Глава 1

Длинная вереница мрачных, тощих людей в лохмотьях медленно входила в шахту, широко распахивая глаза от резко обрушивающейся темноты. Их головы низко опущены, их грязные волосы спутаны, их взгляды пусты и равнодушны. На теле каждого множество мелких царапин и шрамов побольше. Голые спины некоторых пересекают глубокие, гноящиеся раны, говорящие о непокорности или воровстве и понесенном наказании. В руках у каждого кайло, за поясом десяток пустых кулей за спиной небольшой мех с мутной, противной, теплой водой.

На шее сверкающий смертельным заклинанием ошейник раба. Ряд нестроен, шаг неровен, но каждый знает свое место, никто не наступает идущему впереди на пятки.

Так мы дойдем до развилки, а затем разделимся и разбредемся по шахте в поисках еще не выработанных жил с Солью. Соль — основа силы и экономики империи. Соль — самый ценный ее ресурс. Соль — то, за что нас боятся и ненавидят. Так нам говорят.

Нам говорят, что мы обеспечиваем безопасность всей страны.

Нам твердят, что на наших тощих плечах держится все. И мы должны быть горды, что Соль, так нужная там наверху, убьет нас здесь внизу. Но те, кто останутся там, те, кому предназначается Соль, сделают все, чтобы люди кого мы когда-то знали и любили не стали жертвами врагов. Тех, кто нас ненавидит. Тех, кто мечтает о крахе империи. Тех, кто стремится вырезать всех нас до одного. Может быть, кто-то и верит в эти рассказы, я нет. Может кто-то и переживает за тех, кто остался на свободе, я нет.

Я раб. Раб без имени, без семьи, без прошлого и без будущего. Я ничего не помню. Я не знаю, кем был до того, как попал сюда. Не знаю, сколько мне лет. Не помню, была ли у меня семья, остались ли родные или близкие люди. Вся моя жизнь, вся моя семья в этой длинной веренице людей в лохмотьях с инструментом в руках и мехом воды за плечами. И я иду с ними, шаг за шагом спускаясь все ниже в шахту.

Кашель впереди заставил поднять голову, вглядеться в темноту. Из вереницы шагнул в сторону человек, схватился за грудь, согнулся пополам в жестоком приступе кашля.

Откашлявшись, выпрямился, сплюнул на пол комок слизи и встроился в вереницу. Люди, молча, расступились, позволяя ему занять место. Головы лишь на мгновение приподнялись и снова опустились. Я тоже уставился на деревянные подошвы сандалий.

Кашель повторился снова. Я поднял голову. Человек вновь шагнул в сторону и на этот раз приступ был сильнее, заставив его упереться ладонями в колени.