Жалость Бога

— Твою мать, да это же Варин! — слишком громко выпалил Игнац — низкий, но плотный парень. Казалось, что по нему кто-то молотом ударил со всей силы, и с тех пор Игнац и жил таким, раздаваясь только вширь. — Это мы на жопу сели и дышать забыли. Проходит демон — и проходи. Никого не трогает, домой идет. А Варин потерпит что ли? Вот тут Бруно сказал, что по хлебным крошкам его искать надо… Но какие ж они хлебные, если они кровавые крошки. За ним вся дорога кровью залита! Иной раз глянешь — ну живут упыри, никого не трогают, по лесам прячутся. Ну как тронут, я вернусь… 

— Игнац, — одернул Бруно. Тот перешел на шепот — Охотникам нужно было вырезать всю нечисть, что попадалась. Особенно за пропущенных из слабых не ругались, но на общем собрании по морде схлопотать можно было от Учителя. Да и людям незачем было знать, по каким соображениям Охотники выбирают кого убивать, а кого отпускать. 

— Да я к тому, что… Может Варина искали и огребли. А может уйти хотели в покое оставив, да Варин не оставил, кто ж его… 

— А что ребят. Сильно ведь ему досталось на прошлом собрании, — задумчиво напомнил Бруно, по-прежнему общаясь с пивом в чашке. — Я думал, его тогда самого повесят. 

— Кто ж его повесит, — невесело усмехнулся Рейн. Историю он тоже помнил: Учитель Варина какое-то время давил ему на горло подошвой ботинка и требовал: «Скажи, что он оборотням продался! Что вампирам крысил! Соври, тебе поверят!». Но Варин упрямо молчал. Его могли повесить за то, что он убил невиновного человека, к тому же кого-то из лордов. Но Варина только избили так, что еще месяц он в этой таверне провалялся. 

— Хотите сказать, что… он устал? — предположил Луц. Метс рассмеялся, хлопнул рыцаря по плечу и отбил руку об его доспех, слишком старательно потряс ладонью в воздухе, повторив:

— Устал…

— Варин самый… увлекающийся из Охотников, — педантично продолжал Бруно. — Многим есть, что вспомнить. Самые лучшие Охотники получаются из тех, у кого нечисть семью сожрала, или их пыталась. Из пяти Охотников четверо такие. Но в Варине словно какой-то адский огонь горит все это время. Он почти что бессмертный. Подмоги не ждет, ни на кого не надеется. А после него выжженная земля и трупы по деревьям висят… Частично. 

— Такой не уйдет, — поддержал Метс. — И не отдыхает. Его все это время только ранения в кровать и укладывали. Когда людей хватало, церковь не возражала, чтобы Охотник месяц-другой не воевал… Варину и сейчас бы разрешили.