На службе силам зла

На безвкусно-вычурном ложе, под пыльным бархатом балдахинов, среди помпезной лепнины и неуместной позолоты, утопая в алых шелках и тяжёлой парче, догнивает обломок человечности…

У него нет истинного имени — оно давно стёрто из памяти Мира. Для всех он ужас во плоти — десница тёмного промысла. Знающие зовут его Первым Служителем. Он — наследник династии зла, преемник старинных безымянных властителей, перед властью которых трепетали народы.

Сегодня он умирает.

Сгусток Тьмы, чьё могущество пеплом облетает с увядшего тела.

Он похож на тысячелетнюю мумию. Он рассыпается на глазах, изъеденный мощью, сосудом для которой был избран. Обломанные, крошащиеся пальцы скребут обрывки кожи на почерневшей груди. На тлеющей ладони сверкает колдовское железо амулета, длинная цепь свернулась под гноящимся боком, как дремлющая змея.

Порог Забвения близок. Осталось не долго.

— Замок скоро возьмут в осаду. На этот раз его некому будет защищать, — голос Старика буднично сух, будто речь идёт не о крушении всего. Он смотрит на умирающего, но мыслями где-то далеко.

— Ты готов? — спрашивает он.

— Да, — сиплю в ответ, переборов сжатое внезапным спазмом горло.

— Так много придётся оставить…

Я молчу — я боюсь сорваться из шёпота в крик.

— Может, оно и к лучшему, — бормочет Старик.

Может.

Ветер бьёт в лицо. С площадки на вершине башни небо кажется нереально близким. И необычайно тёмным. Почти все звёзды на нём погасли в эту колдовскую ночь. Оставшиеся сложились в тайный знак власти и могущества.

Я могу прочитать его.

Старик научил.

Это чарующее сияние созвездия Тёмного Бога, рассечённое кровавой чертой кометы. Сочетание, которое случается раз в столетие. Оно отражается в чёрной поверхности чаши, и значит — пора. И уже не важно, что я опасно юн. Времени больше нет. Ждать нельзя…

Ладони сжимают нечистый сосуд. Он кажется таким нелепым, почти убогим, но кто-то очень могущественный извлёк из земли эту глину, придал ей форму и закрепил её в огне. Это было тысячи лет назад. Истинное могущество сковано знаками власти, но даже сквозь колдовские оковы ощущаю ледяные ладони Смерти на своих плечах.

Что-то твердят послушники и посвящённые. Тёмные мастера возглашают слова силы. Поднимается магия. Древняя, тяжёлая. Неповоротливая, как сонный великан. И опасная. Распалённое ею лазурное пламя совсем не греет.

Знаю — это опасно. Тени Великих... Всё ещё здесь. Даже сейчас… Они собираются. Так ясно и чётко чувствую их присутствие. Их мощь — зов из былого.