Оттенки чести

Вот второй мой, пегий, золото, а не конь… Везёт, молчит.

Рассвет вновь взбесился, Гюнтер продолжил бороться с ним, ворча проклятия, Эртур понимающе промычал что-то ответ.

— Необычное имя для коня. На кой он тебе в экипаж, если такой буйный? — сказал последний.

— Ясное дело, милсдарь! — Извозчик ухмыльнулся. — Я ж его в кости выиграл, у межевого рыцаря, ох и упился он тогда вусмерть... ну, рыцарь, в смысле. Мы его и раздели всего с Яном Гордоном.

— Яном Гордоном?

— Необходимо, Эртур, — то слепой кабатчик из Портауэра, только он хоть и не видит, да в костях за двоих зрячих будет. За последние десять лет его всего три раза обыграли, да всё один карлик, чтоб ему пусто было. Ни в коем случае не играй с карликами.

— Вряд ли придётся. А конь всё едино не для извоза, глянь, всё время в поле смотрит, — заключил Эртур.

Гюнтер исподлобья взглянул на попутчика, сотворив самую ехидную и одновременно ядовитую физиономию.

— Да будь это хоть конь для сбора подаяний, я его выиграл, стало быть, будет тянуть экипаж! — заверещал извозчик, брызжа слюной.

Человек в плаще пожал плечами. Животные фыркали. На горизонте появился шпиль башни — то замок Ра'ди, один из артефактов расы со странными ушами. Те некогда были соседями людей. Сейчас уже никто и не вспомнит их имени.

Эртур всё думал — ежели Гюнтер нанял его для охраны воза, то должно быть что-то, что нужно охранять. Однако подвода была гружена несколькими мешками с крупой и всякой мелочью, а дороги эти не были самыми опасными в здешних землях. Гюнтер всегда был скуп, а тут раскошелился на охрану повозки. Странно. Да и письмо ещё это с печатью. Возница явно что-то скрывал, от волнения он слишком часто слюнявил свои грязные усы, так что те обвисли.

Дальше ехали они в основном молча. Каждый пребывал в своих мыслях. Эртур размышлял — война с горцами давно закончилась, канули в Лету самые тяжёлые дни. Тем не менее, кошки на душе всё скребут, а тревожные сны всё чаще развлекают ночи. Всё навязчивей становится мысль заглянуть в старый фолиант, владельцем коего находился почивший отец Эртура. Жаль, что читать наёмник так и не научился, по крайней мере, на всеобщем.

Ему было известно, что предки его в своё время были членами некоего воинского ордена. Неясно только, почему самому Эртуру от всего этого досталась лишь пыльная, хоть и элегантно исполненная книга.

Только к полудню состоялась ещё одна беседа длиною более трёх слов и кивка.