Потенциал Проклинателя

Даже вечно угрюмая мачеха, главная жена отца, и та умильно улыбалась. А чего ей не радоваться? Сначала избавилась от моей матери, второй жены главы рода, а затем и от него самого. Наш отец быстро коньки отбросил, а её сын тут же получил титул графа. Оставалось только от меня избавиться, что они, собственно, и решили провернуть.

На самом деле, отец уже давно сослал меня в дальнюю усадьбу под присмотром слуг. Из-за отсутствия дара он считал младшего сына бракованным, следовательно, я не представлял для него никакой ценности. Если у отца и были на меня планы, то разве что сделать разменной монетой для брачного союза с другим родом. Связи же нужно укреплять.

Но через некоторое время глава рода стремительно слёг, наверняка, не без помощи моей мачехи и старшего брата, и вот, буквально недавно умер. Всё то время, пока отец боролся с недугом, меня старались к нему не подпускать. Я и сам не особо-то и хотел с ним общаться, но мачеха до последнего боялась, что он проявит ко мне благосклонность.

Это они ещё не знали, что в прошлой жизни я был Архимагом и все проклятия вижу как на ладони. А именно проклятиями моя семейка скрытно орудует уже долгие годы. Меня тоже стороной обходить не стали. Возможно даже, что я стал самой первой их жертвой.

Когда я только оказался в теле младшего наследника рода Валуновых, то сразу почувствовал влияние Паралича Дара. И, судя по всему, получил я это проклятие в подарок уже давно. Неудивительно, что все, включая отца, полагали, что я не обладаю каким-либо даром. Но всё обратимо, я знал, что проклятие можно снять, но сил на то время было всё ещё недостаточно. Владелец тела, похоже, сразу смирился со своей участью, поэтому, даже не пытался развивать свои способности. А зря, очень зря. Да, проклятие может заблокировать дар, но не его развитие. С каждой медитацией я чувствовал, как дар усиливается и всё, что мне было нужно – это время.

Сейчас моему новому телу восемнадцать лет, но выгляжу я как шестнадцатилетний подросток. Худоватый, щуплый, с нездоровой бледностью на лице. Всё же Паралич Дара не мог не сказаться на организме.

Я всегда понимал, что пусть меня и сослали в далёкую усадьбу, подальше от семьи, но люди мачехи наблюдают за мной. Эта женщина ни за что не позволила бы мне спокойно жить. Я был для нее как бельмо на глазу. Неудивительно, что мое сердце отвечало взаимностью. По традиции мне следовало бы ее называть "мамой", но я всегда обращался к официальной родительнице исключительно как "мачеха", что неимоверно бесило ее.