Наследники богов

Обедал патриций около трех, и времени оставалось еще достаточно для того, чтобы выполнить задуманное, но если раб не вызовет его до двух, придется все-таки рискнуть и поторопить события… 

Но все тревоги Гектора оказались напрасны – не прошло и получаса, как блеклый взгляд раба остановился, наконец, на нем. Отклеившись от стены и не обращая внимания на безразлично скользнувших по нему взглядом наемников, Гектор протянул рабу поддельную метрику и в двух словах изложил свою фальшивую просьбу. Подождав, когда скрипевший пером в углу атриума писец перепишет метрику, Гектор следом за рабом прошествовал в кабинет.

Он был уверен – днем Флавиус нападения не ждет, слишком мала вероятность для убийцы сбежать. Главное – в точности следовать составленному плану. 

В центре кабинета стоял массивный деревянный стол с резными, украшенными инкрустацией из слоновой кости и бронзы ножками, за которым возвышалось столь же вычурное кресло поистине героических размеров. На нем, на большой пуховой подушке, восседал Навий Фалавиус.

Ноги патриция стояли на изящной скамеечке с резными львиными лапами, а унизанные перстнями руки покоились на массивных подлокотниках.

За спиной Флавиуса виднелся широкий дверной проем, сквозь который была видна густая зелень внутреннего сада. Эти двери были единственным источником света в лишенной окон комнате, поэтому все просители оказывались ярко освещены, тогда как массивная фигура патриция терялась в тени, что придавало хозяину кабинета еще больше загадочности и таинственного величия.

С обратной стороны стола стояло несколько табуретов, но редко кто из просителей осмеливался присесть на них. Массивная столешница была застелена ниспадавшей на пол тщательно продуманными каскадами алой скатертью. Кроме письменных принадлежностей, на столе стоял серебряный кувшин с вином и шесть кубков на круглом подносе. На боках четырех из них блестели свежие капли воды – не иначе как патриций позволил себе пригубить вина, чтобы символически отметить сделку с давешней троицей. 

На вошедшего устремился пристальный, надменный взгляд хозяина кабинета.

 

Внутренне усмехнувшись, Гектор склонился в глубоком поклоне, складывая руки перед грудью в извечном жесте глубокого почтения. А когда он распрямился, небольшой нож серебристой рыбкой вырвался из его ладони, устремляясь к своим новым ножнам – самым важным и драгоценным ножнам, что только могут быть у оружия – живой человеческой плоти. 

Флавиус взмахнул руками и захрипел, булькая кровью.