Зелёная Долина

Пригибаясь, ловя за шиворот холодные капли, молодой упорно лез вперёд. Старший вложил стрелу в самострел, сообщил буднично:

– Стрел у него больше нет. А и были бы, стрелять нечем. Но могли остаться фантомы. Заряды в посохе. Осторожней! Не то можем получить огненным шаром в лоб. Или ледяной стрелой.

– Он уже у меня в печёнках сидит, – буркнул молодой. – Что он вообще натворил?

– Не знаю. Орден хорошо платит, остальное меня не интересует.

– Только... бездушные они какие–то. У людей принято сделку обмывать, скреплять печатью, договорами.

.. Можно, конечно, и без этого. Но с Орденом по душам не поговоришь. Стоят чёрствые, вытянутые, лица будто белой краской измазали. Бррр! Если бы не деньги...

– Стой! – Старший заметил движение среди деревьев, вскинул самострел. Хрустнули ветви. Обдирая кору, ломая сучки, меж стволов двигалась массивная фигура, но вместо громового рычания из горла раздавалось странное, низкое хрипение. Молодой отпрянул, выхватил меч:

– Медведь!

Старший сразу же развернулся, бросился бежать.

Младший бросился следом, пытаясь догнать и схватить за плечо:

– Дай самострел!

– Дурак! – фыркнул старший раздражённо и оттолкнул его. – Такую тушу из самострела! На, держи! Охотничек...

На бегу отбросив самострел, попытался скрыться в чаще. Младший наёмник развернулся, припав спиной к стволу, закусил губу, начал целиться. Низкое утробное фырканье пронеслось рядом, будто из дурных болотных глубин вылезла громадная полуразумная жаба.

Он узрел тёмный силуэт, замер – зверь обнюхивал пень. Под шкурой перекатывались мощные мускулы, череп размером с приличное лошажье седло, а челюсти... Такой укусит – руку оторвёт!

Молодой икнул, замер, навёл самострел. Теньк! – пропела тетива.

Стрела угодила прямиком в плечо. Однако медведь почему–то не заревел, встал на дыбы, испустив вздох... И рассыпался на сотню коричневых кусочков – на земле истлевали остатки фантомной шкуры.

Где-то вдали зашуршала листва, среди кустов мелькнула еле различимая голова беглеца.

Пригибаясь к земле, он прошуршал в кустарнике – и исчез. Молодой тупо смотрел на пустое место – от фантома не осталось даже следов. Старший обернулся и тоже некоторое время пялился на поляну, затем осторожно подошёл, фыркнул презрительно:

– Ещё и стрелу... потерял? М-да, напарничек...

Пошёл вперёд, но во всём облике безмерное сожаление, что приходится работать с таким недотёпой.