Демонический страж

Липкий, растекающийся по коже, будто она упала в ледяную воду. Аластриона судорожно вдохнула — и ощутила запах хвои и свежего ветра. Холод сменился ночной прохладой, а тёплый деревянный пол — ледяным камнем.

Аластриона с опаской открыла глаза. Единственным напоминанием о комнате, в которой она только что находилась, была точно так же заглядывающая в стрельчатые окна луна. В её бледном свете кружилась пыль и серебрились клочья паутины. Дорогую старинную мебель и гобелены на стенах истрепало время да поела моль. С трудом можно было разобрать изображение на прохудившемся полотне, и Аластриона оставила это безнадёжное дело.

В центре покоев стояла кровать, рядом — резная колыбель. Пол покрывали пятна застарелой крови. Из полуразвалившегося камина просыпалась зола. На стене над ним висела обожжённая картина, рассмотреть которую мешала чёрная гарь — лишь угадывались на холсте два силуэта.

Странный незнакомец, притащивший Аластриону сюда, стоял посреди комнаты, сложив руки на груди. Кажется, для него всё происходящее было обыденностью.

Она прислонилась спиной к стене, запрокинув голову и прикрыв глаза. Чёрной жижи позади уже не было. Очень хотелось верить, что всё не по-настоящему — лишь игра воображения. Ладони стали влажными от пота, сердце колотилось о рёбра так, будто она только что и правда побывала на волоске от смерти. Что ж, сон оказался кошмаром. Ничего необычного, да? Это ведь всего лишь сон?

Аластриона не заметила, что сказала это вслух.

— Не сон, — прервал её мужчина.

— Да ну? Сначала ко мне вломился ты, потом — какие-то ещё придурки, теперь ты протащил меня сквозь стену. Хочешь сказать, так бывает в реальности? — на одном дыхании выпалила Аластриона, не заметив, как злость взяла верх над страхом. Нервы начинали сдавать.

Раньше, чем она успела бы осознать, что происходит, мужчина рывком покрыл разделявшее их расстояние и прижал её к стене, сильно сжав запястье. Аластриона вскрикнула от боли.

— Всё ещё думаешь, что спишь? — издевательски протянул он.

Боль во сне другая. Она должна была либо проснуться, либо чувствовать всё слабее. Внутри, заполнив собой всё от живота до груди, свернулся холодный ком. Во рту мгновенно пересохло. Аластриона упорно отказывалась верить своему похитителю, но факты говорили сами за себя. Всего десять минут назад она была уверена, что проснулась, а теперь боль расползлась по руке, и эта боль была настоящей.

Отрицать очевидное больше не получалось.