Восход Проклятой. Второй том.

Но вот изображение на лезвиях мечей, что блестели в новых и новых ударах молний, давали мне лицезреть испуганных, изуродованных воинов, рыдающих в свои окровавленные ладони и пытающиеся сорвать с себя доспехи, но открывающие от себя только части тела. Среди могил и курганов, что стали подобно изуродованным демонам, шевелясь и шепча мне нечто невразумительное, я стала слышать отчетливый вой, доносящийся со всех сторон и заставляющий остатки крови во мне леденеть, ощущая чьи-то резкие движения среди теней и пепла, вздымающихся стенами.

Под ногами хрустели кости, множество костей, что превращались в пыль и смешивались с пылающей сталью, плотью и кровью. Я ощущала вонь псов, видела обрывки кожи и шерсти, раздавленные черепа… неясные тени, волчьими силуэтами следовали по пятам, не решаясь попасться на глаза, но наблюдая за каждым шагом и преследующие меня. С каждым моим шагом по вязкой, неровной земле, ведущей к единственному светлому участку, на который падал Божий свет, я все сильнее ощущала на себе их полные ненависти взгляды, пробивающиеся через вихри пыли. Мой взгляд и путь лежал к небольшому холму, усеянному сломанным оружием, расколотой на куски броней и поваленными деревьями, между которыми догорали вещи и драгоценности. Он единственный освещен Божьим взглядом, и только туда... Я могла идти.

Каждый мой шаг отдавал в тело болезненной дрожью, я ощущала слабость, что не было удивительно, мое тело рассыпалось на части, броня отваливалась, текущий металл продолжал сжигать меня.

В ушах по-прежнему звучал грохот оружия и отзвуки минувших боев, слившихся в единый, нескончаемый скрежет, практически песню, в которой я могла бы найти смысл, если бы не была одержима одной единственной, навязчивой идеей, добраться до холма, который прежде, всегда становился концом сновидения, прерывая сны. Меня не пугало ничего из этого, абсолютно все это, я могла ожидать увидеть и стерпеть… Более того, я отчаянно пыталась понять, был ли тут заложен смысл, скрытый в деталях. Доспех, который плавился на мне в алом пламени, не принадлежал ни к одному из известных мне орденов. Раз за разом вглядываясь в него, пытаясь определить, являлся ли он черным из-за сажи, или это его изначальный цвет, что в итоге, окончательно развеяло мои надежды на то, чтобы осознать больше, чем мне давали увидеть. Но несмотря на это, та возможность, что выпала мне с первым касанием тяжелых военных сапог земли, подле холма, казалась слишком милосердной.