Зеленый Змей Арканский

Зеленый Змей Арканский

Ког Гераклион

Пролог

Пляшущий огонек упорно цеплялся за огарок, но свеча с треском догорала, оставляя после себя только лужицу теплого воска. Неровный свет плясал по каменным стенам, деревянной столешнице и морщинистым рукам, аккуратно выводящим символы на грубом желтом пергаменте.

На подоконнике сидел нахохлившийся черный ворон. Таких в народе принято называть вестниками. Большая черная птица смотрелась как провал во тьму и только глаза, временами поблескивающие красным, давали понять, что она живая.

- Кар! – Словно устав ждать, каркнул ворон.

На крик птицы, оторвавшись от пера и пергамента,  повернулся единственный обитатель комнаты. Седой как лунь старик с укоризной посмотрел на птицу, словно говоря – не отвлекай, осталось совсем чуть-чуть.

В ответ ворон нахохлился и стал обтачивать клюв о деревянную раму, временами бросая взгляд на пергамент. Правда все, что он успел заметить, была последняя фраза, которую написал старик:

«...не оставалось, поэтому я сделал это. Прости. Надеюсь, ты не будешь держать на меня зла. Прощай, мой друг, мне уже пора. И не пытайся меня дозваться, я об этом позаботился. 

С наилучшими пожеланиями, Белый сыч – вечный камень в твоем ботинке».

Свернув в трубочку пергамент, старик снял  с указательного пальца перстень с красным камнем и одел его на сверток. Аккуратно перетянув бумагу с перстнем крест-накрест простой бечевой, он повернулся к ворону и поманил того пальцем.

- Кар! – Птица сорвалась с подоконника и приземлилась на краешек стола.

- Отнесешь в замок Кор-Каптион. – Произнес старик, привязывая свиток к лапе ворона, который упорно хватал клювом бечеву и пытался развязать завязываемый узел. – Перестань. – В голосе старика послышались ворчливые нотки. – Развяжешь когда долетишь, а пока потерпи.

- Кар! 

- Знаю, что неудобно. Зато надежно. – Закончив со свитком, старик погладил по холке попытавшегося уклониться ворона. – Все, лети.

- Кар! – Бросила птица на прощание и взмахнув крыльями вылетела в окно.

В глазах старика, провожающих в небе удаляющуюся черную точку, мелькнула тоска, навевающая воспоминания о самых добрых и самых светлых моментах жизни. На мгновение его веки дрогнули, борясь с подступающими слезами, а уголки губ слегка приподнялись вверх, рождая по-стариковски добрую улыбку.

Глубоко вздохнув, он промокнул глаза рукавом и повернулся к почти догоревшей свече. Её огонек уже уменьшился вдвое, временами шипя от резких вспышек.