Дыхание жизни, дыхание смерти

— достал тетиву, согнул разогнул посох пару раз, довольно осклабился.

— Ша!

— Гы гы. Коня... Брат, но она так больно лягалась! У мя челюсть до сих пор болит...

— Дуболом!

— И чо?

— Да ничо. А то, что за нами косяч.

— Косяч, да ты чо брат?!

— Ну а ты, колупай, с мамкой норм пошло, ладно перемётку, чо кобылу профукал?

— Рука дрогнула.

— Рука... Рука у него. У палача рука не дрогнет, а то и до палача не доживём — он найдёт, за косяч душу вынет, вы его не знаете, а я знаю. Это вам не сыночек Гардбальда! Этот таких как нас на завтрак пачками жрёт, попали мы, попали в говняную яму...

Высокий, заросший по самые глаза мужчина зло сплюнул. Хлестнул вглядом, недобро прищурившись. Крепкие жестокие пальцы впились в ремень. 

Среднего роста крепыш поиграл тетивой, хмуро опустил глаза, отвернулся, пробурчал что то невнятное.

И почти такой же высокий, как он, но гораздо шире в плечах, с несколько глуповатым выражением лица, смотрит, хлебало разинул.

С виду обычные паломники — добротная, скромная одежда, на головах выгоревшие шляпы, потёртые плащи, пыльные сапоги, лишь едва уловимые мелочи выдают в них людей, повидавших не только свет и умеющих достойно обращаться с оружием.

— Хорош ворон жрать!

— Да, брат. И чо делать, а?

— Что делать... Один бог Хуэй знает. Ищи ветра в поле. Что такое, Гиз? Гости?

Крепыш с луком кивнул.

— Так, так... Ховайся! Да, что ты прёшь как элефонт, аккуратнее.

— Да, брат...

— Тише, замерли. Приближается. Разживёмся конём, — свалим в туманы, приготовились!

Конский топот приближался. На полянку вылетел всадник — вернее, всадница. Замерла, дав лошади повести потными боками.

— Тудыть твою дракону в жопу... кажись, на ёжа наступил — донеслось из кустов, в которых пыталось уместиться что то громоздкое.

— Цыц, ослиная твоя морда. — прошипел старшой, но было поздно — всадница ударила пятками, лошадь прянула вперед и стала стремительно удаляться...

И вдруг, споткнулась, заржала жалобно, ослабла ногами, присела и повалилась набок. Всадница успела соскочить, перекатиться и закружить у бьющегося от боли животного. Схватила мешок, из которого донесся приглушеный плач, прижала к бешено стучащему сердцу, прыгнула с ним в руках в сторону, перекат — раззява тень не успела вслед — обеих пронзили стрелы, располосовав плащ...