Удача

Удача

Наталья Узловская

Удача

- Так-таки и сказал: или принесу их головы или свою тебе отдам? – недоверчиво переспросил молодой воин, еще не успевший растерять юношеский пух со щек.

- Так и сказал, - подтвердил рассказчик, седобородый, исполосованный шрамами. Воины замечали еще, что Хельги Кормщик берег правую руку, хоть и не показывал виду, что тяжкая рана докучает ему хоть сколько-нибудь. Такими уж они были – хирдманы Рагнара Рагнарссона. Таким был и он сам, молодой вождь, о котором уже сложили легенды: твердым, как самая бесскверная сталь, что куют за морем, отважным, словно воитель из древней саги, превзошедший всех ратной доблестью. Где бы ни появлялись люди Рагнара, их неизменно окружали почетом. Впрочем, хирдманы были его достойны. Каждый из них немало стоил в бою: будь под ногами палуба драккара, степная трава или серая лесная земля. Каждый готов был идти за хевдингом хоть в Нифльхейм. Рагнар берег своих воинов. Вот и маялся Хельги от безделья и скуки, оставленный долечивать раны у гостеприимного Сигвата-ярла, в то время как его побратимам бил в лицо свежий морской ветер. Плыли в Энкланд. Милостью Одина, без добычи не вернутся.Хнльги закончил свой рассказ об очередном славном деянии Рагнара. Ему поднесли полный рог веселого ячменного пива и снова заговорили о Рагнарссоне. Небывалую удачливость хевдинга почитали особой милостью богов. Говорили: Один, мол, в глаза заглянул, а светлая Фрейя в губы поцеловала.

- Я могу поведать об удаче Рагнара, - донеслось из угла.

- Что ж, поведай, добрый путник. Да ты садись ближе к огню!Какой же воин откажется послушать занятную историю, сидя вечером за длинным столом? Обильная трапеза в доме хлебосольного хозяина закончилась, но пива и скира еще вдосталь, весело трещит огонь в очаге, и сам Сигват-ярл благосклонно взирает на высокого человека в исхлестанном дождем и снегом плаще, что стряхнул с головы капюшон, явив из-под него молодое обветренное лицо с прямым взглядом синих северных глаз. Удивительные были глаза: будто смотрел человек в небо, долго смотрел, да и вобрал в себя часть облачной сини.

Человек этот носил меч, но на хирдмана или наемника совсем не походил. Упругая поступь не таила угрозы, а сдержанные мягкие движения могли принадлежать лекарю или жрецу. Или книжнику – одному из тех, кто предпочитает марать чернилами пергамент, вместо того, чтобы напоить добрый клинок вражеской кровью, как то прилично мужчине и воину.