Маленький Леший

Но «разве кто из этих дурех непутевых сподобится вину свою признать, вот и придумали они сказку неправдивую о птичках заботливых».         Скрипучий, но мелодичный голос старушки слушал весь лес. Белка грызла орешки, боясь случайно хрустнуть скорлупой, огромный майский жук, крадучись, на цыпочках пробежал мимо и только потом, натужно гудя, снова взлетел.         Даже ветер притих, чтобы не пропустить ни слова из невероятной истории о том, как Горыныч заметил посреди болота крохотный островок и просил у Водяного разрешения пользоваться иногда «запасным аэродромом на случай форсмажорных обстоятельств, возникающих в ходе резкого изменения погодных условий, приводящих к появлению зон турбулентности и, как следствие, легкому травматизму.

Данное обстоятельство способно спровоцировать экспоненциальное снижение подъемной силы крыльев, а это грозит крушением воздушного судна, что, учитывая его боевую мощь, чревато разрушительнейшими последствиями для окружающей среды, которые могут выражаться как в глобальном изменении климата, так и в несезонном выпадении осадков, например, лягушек в зимний день».          — И ведь говорит слова вроде знакомые, стервец, а ничего непонятно. Вот Водяной и отказал в просьбе, решив, что Калистратушка послал его по матери. Опосля хозяин водный ко мне приходил за отваром целебным, ибо от речи той голова у него разболелась. А Горыныч сильно обиделся и решил отомстить по интели. .. по интили... а, по интелихентному. Мол, коли не понимаешь ты, водомерка, языка современного, будет тебе язык древний. Собрал он хухликов, то бишь чертиков речных да болотных, и учил их неделю чему-то. Потом Водяной сам уговаривал Змеюшку: «Забери этот островок себе, хоть под „еродром“ диковинный, хоть под палаты каменные, а хошь – сожги его, только пусть заткнутся воспитанники твои, ибо моченьки нету кажный день слушать, как мелочь хулиганистая орет». Ведь хухлики-то, Калистратушкой обученные, цельными днями верещали на бережке: «Кто на ближнего соседушку овощ огородный, корнеплод всезнающий, положимши и в дозволении посадки аварийной отказамши, то слово оному срамное изречи, и перст серединный показати».          — Я смотрю, Калистрат Горыныч, у вас самый прогрессивный и образованный, — подавив вырывавшийся хохот, сказал Иван.         — А то, — охотно подтвердила Яга.