По волчьим следам

Он медленно поднялся, стряхнул с куртки слой снега, которым его занесло, и тяжело, спотыкаясь, двинулся прочь, не разбирая дороги. Ему постоянно казалось, что он ошибся — что Серый жив и сейчас отчаянно зовет его, и оттого Ивану становилось еще хуже. Он будто оставил там, на занесенной снегом поляне, половину себя, без которой кое-как существовать можно, но уже не хочется.

Автобус снова качнуло, и Иван сильнее вцепился в поручни. Глаза были сухие и красные — он отчетливо видел это в отражении, но когда сфокусировал взгляд на ускользающей вдаль темной дороге, у него перехватило дыхание — по мокрому от дождя асфальту, огибая редкие машины, мчалась быстрая серая тень.

Она была далеко, но Иван отчетливо видел желтые горящие глаза и вздыбленную серую шерсть на загривке. Волк бежал изо всех сил, но почему-то не мог догнать автобус, и Иван стремглав кинулся к водителю.

— Остановите! Пожалуйста, мне нужно выйти!

Шофер вздрогнул и недоуменно уставился на странного парня с безумным взглядом, но все же нажал кнопку, и двери медленно разъехались.

Иван бросился наружу, под мелкий ленивый дождь, и остановился посреди тротуара, вглядываясь в темную дорогу, расцвеченную желтыми кружками фонарей. Мимо проехала легковушка, еще одна… На дороге никого не было.

Иван обернулся на шум отъезжающего автобуса и провел рукой по намокшим волосам. Ему не в первый раз мерещились тени прошлого, и с каждым месяцем он укреплялся в мысли, что стоит записаться на прием к психологу.

Следующего автобуса он так и не дождался и вернулся домой пешком — мокрый, расстроенный и совершенно вымотанный.

Маленькая квартирка встретила его темнотой и гулом работающего холодильника, а из зеркала в прихожей на Ивана таращилось растрепанное нечто, от которого он едва не отшатнулся, не узнав свое собственное отражение. Есть совершенно не хотелось, и он, быстро приняв в душ, лег в постель, пытаясь выбросить из головы сегодняшний вечер.

* * *

Сны были для него радостью и болью, предвкушением отдираемой от раны повязки — и мучительно, и льется кровь, но без этого не выжить.

Просыпаясь, Иван, глотая слезы, убеждал себя, что это не он остался, а Серый исчез — нет, Мидгард был лишь крохотной поляной, обнесенной бровями мертвеца. Там, за Железным Лесом, за затхлым рубежом воняющей убийством стены, за кольцами Йормунгарда лежали другие миры, — и где-то в них бродил Серый. Оставалось надеяться, что удастся заглянуть за них — и сквозь дырочки от снов, пробоины от звезд различить светлый силуэт волка.