Окаянный груз

— Ты что делаешь? — грозно прорычал Войцек, ткнув пальцем в шумно поводящего боками буланого. — Коня угробить затеял?

— Никак нет, пан сотник! — глухо ответил воин. — А только душа просит с Мыржеком поквитаться...

— Бабу куда дел? — укоризненно проговорил Закора.

— А к Бажану заскочил.

— Ты чо? Это ж добрых пять верст. Туда, а потом обратно... — старый урядник покачал головой.

— Душа у меня горит.

— В заднице у тебя св... св... свербит! — Войцек резким движением сдернул ледышку с правого уса. Швырнул в снег.

— Не серчай, пан сотник. Уж очень...

— Ладно, слышали уже. Становись в строй! — Меченый развернул своего вороного мордой к реке напоследок бросив через плечо. — Коня угробишь — пеше побежишь. И стремени не даст никто. Понял?

— Так точно, пан сотник, понял.

Осторожно, опасаясь ненадежно подмерзших промоин и брошенной рыбаками, незатянутой полыньи, отряд перебрался на левый берег Луги. Вообще-то в стужне по обыкновению на реке лежал крепкий. надежный лед, но береженого и Господь бережет.

На чужой стороне каждый почувствовал себя неуютно. Вроде не правое дело делает, а в чужой сад вишни обрывать забрался. Войцек и сам рад был бы вернуться, да только кровь в голову бросилась, а в таких случаях Богорадовский сотник пёр, как бык общинный. И такой же опасности, как при встрече с быком, подвергался всякий, кто путь ему заступал.

Островерхие скелеты деревьев бросали поперек дороги призрачные ажурные тени. Из залитых месячным светом облаков выбралась яркая звезда Ранница — предвестница рассвета.

Вдруг негромкий свист Сожана предупредил их об опасности. Впереди, между двумя рядами обступивших дорогу деревьев маячили силуэты всадников.

— Клинки вон! — скомандовал Меченый, вытягивая из ножен кончар. Трехгранное лезвие неярко заблестело под лучами месяца. — Радовит, готовься!

Враги приближались, однако Войцек медлил с приказом к атаке. Что-то держало его.

— Стой, кто едет? — раздался от группы замерших поперек дороги всадников уверенный громкий голос.

— Войцек, с'… сотник Богорадовский, — отозвался порубежник. Не хватало еще таиться подобно ворам, скрывать имена. — Ты кто таков?

— Ротмистр Владзик Переступа, драгунского войска его светлости великого князя Грозинецкого, ясновельможного пана Зьмитрока.

— Ша-агом! — негромко приказал Войцек.

Лужичане придержали коней, но мечей не прятали.