Чужая тень II

— Новая техника? Надо позвать Эйвина? — уточнил я, взглянув на спящего Блика, который был у нас в последнее время вестовым: разносил листовки, сдирал рекламу лекарей-конкурентов, оповещал о чем-либо наших немногих друзей.

— Нет, не понадобится. На этот раз пусть охраняют первый этаж всей группой. Это персональная техника.

Мы поднялись на крышу вдвоём с Зэром. Проснувшийся Блик спросонок потопал следом и остался стоять на вертикальной лестнице, чтобы на всякий видеть и нас, и коридор корчмы. Лара всё еще спала, а Эйвин и остальные сообщали всем прибывшим, что лечебница, как и “Корчмарь”, не работает.

— А завтра будет работать? — спрашивали внизу. — А когда?

— Может, и будет, — отвечал Эйвин. — Когда точно, не знаю!

Я внимательно слушал Зэра, который, к слову, вырос как учитель. Не звучало никаких “кусков осла” и прочих оскорблений, на которые раньше нужно было как-то реагировать, иначе они не прекращались и переходили в что-то

типа: “Что ты молчишь обезьяна культиватороподобная?” Стало намного меньше бахвальства и больше приближенных к боевым ситуациям отсылок – в общем, учиться стало действительно легче.

Я стоял в низкой стойке, которую Зэр именовал “стойкой всадника”, и, широко разведя бёдра и стопы, глубоко дышал.

— Все удары, или блоки, или иные технические действия, — говорил император, —в Тёмном мире делаются на выдохе, кроме, пожалуй поглощения еды и артефактов. Так Ци попадает куда надо, потому что направляется рефлекторно твоей тенью, твоим естеством. При ударах руками мы заимствуем Ци из земли посредством импульса от стоп, во время ударов ногами мы задействуем ее из отмашек рук, но есть также Ци, которое всегда хранится чуть ниже твоего сердца, в животе.

И чтобы его активировать, нам нужно вдохнуть так, чтобы живот надулся, и на выдохе напрячь мышцы пресса.

Я вдохнул и выдохнул, надувая живот. С непривычки это оказалось тяжело, и пару раз у меня даже сбилось дыхание.

— Сконцентрируй всю силу в животе и представь, как уже оттуда она, будто вторая кожа, обволакивает тебя на выдохе, — объяснял Зэр.

Погружённый в свои мысли, он бродил по крыше, иногда замирая и всматриваясь в живой поток на прилегающей к корчме улице, затем возвращаясь к монологу.

Я все дышал, дышал и дышал, резко сокращая мышцы пресса, выдыхая Ци из живота по всему телу, как было сказано, но почему-то ничего не чувствовал.

— Что-то не очень идёт, — наконец сообщил я Зэру.

— Разве в тебя сейчас тыкают ножами? — удивился тот.