Свет Вечный

Лиам слышал от гроссмейстера ордена несколько историй о высших служителях – кардиналах и епископах, которые держали целителей втайне от всего мира, в глубинах своих дворцов и замков для личного «пользования». Вспоминая те истории, паладин особенно ревностно задумывался о роли Великой Церкви в этом мире. «Кто безгрешен, пусть кинет в меня камень!» – так, видимо, рассуждали они. Но особенно тяжко было думать о том, что Волан мог пойти на такое. Кто угодно, но только не он.

Ворота аббатства, как всегда, стояли приветственно распахнутыми, однако что-то было не так.

Чем ближе они подъезжали, тем большее беспокойство чувствовал рыцарь. И вскоре он понял, в чем дело, – грязь на дороге. Ее хорошенько размешали тяжелые копыта. В аббатстве было всего две лошади, и те годились только для пахоты. Лиам услышал многоголосое ржание, которое лишь усилило беспокойство. Возле ворот их встретил тот рыжий монашек с гнусавым голосом. Бледное лицо и страх в глазах говорили сами за себя.

– Великий Перст! – выдохнул служитель, подтянув рясу и быстро приближаясь к ним.

– Почему вы вернулись?

– Я желаю поговорить с настоятелем Воланом. Где он?

– Прошу простить меня, Великий Перст, но сейчас не самое подходящее время, – ответил служитель и добавил уже тише. – Пожалуйста, уезжайте. Вам не стоит здесь находиться.

– Это еще почему?

– Потому что…

И тут Лиам услышал голос. Властный, холодный, жестокий. К нему добавились другие – громче и развязней. Кто-то крикнул. Послышался стон.

– Да что здесь происходит?!

– Тише, молю вас! – отозвался монашек и, нервно оглядываясь, взял коня под уздцы.

– К нам явились… ваши собратья. Из ордена Суровой Добродетели.

Лиама бросило в холод. Слуги Аоса Всесудьи. Орден был основан больше трех столетий назад Великим Инквизитором Мейтсом, который отличался крайне радикальными взглядами на тему нарушения Их догматов. Багряные рыцари осуществляли самую грязную работу, являясь первой исполнительной властью в королевстве. Алькальды очищали страну от ереси каленым во свету железом – они не боялись никого, кроме Капитула, и не гнушались никаких методов в войне с грехом.

Под карающую длань Слуг Аоса мог попасть любой – от простолюдина до верховных служителей, если человека подозревали в измене. И пускай дело ордена Праведного Образа, которому служил Лиам, нельзя было назвать безгрешным – распространяя веру в Сигну по всему свету и ведя людей на войну с ересью, невозможно не запятнать руки кровью.