Осколки Скверны

Но если он во власти скверны, то нам предстоит убить всех работников? Десятину здоровых мужей и их семьи?

— Морфы чувствует, что умирают и скверна заставляет заражать своих близких. Кто бы не хотел гнить в вечной тьме со своими любимыми? Так и действует мор на человека, оно боится остаться одно.

Постепенно их кожа почернеет, потрескается и будет тлеть под лучами солнца. После, они затаятся и их сложно будет выследить, словно охотится за собственным хвостом.

Борис присел на пень и протёр капли пота со лба.

Сердце билось торопливо, а мышцы пекло и зудила. Неужто это страх перед предстоящим.

«Всё сложнее справляться».

Борис слишком стар, чтобы справляться пред соблазном осколка скверны. Оно поблескивает на основании двух лезвий секиры. Оно манит и желает утешить.

Битва за мир. Война против скверны. Последняя охота. Вацлав сдержит обещание, ему нужен охотник, который присмотрит за его семьёй. Выгодный контракт на старости лет — это всегда приятно. Но контракт, сулящий свой кров и быт — блаженство, достающим не многим.

Где бы они ни находились, но тамошние люди давненько не сталкивались с монстрами, что делает его поселения, последним пристанищем с мирным сном и ясным небом.

Слышались шаги. Вацлав встрепенулся, но выдохнул, увидев, как ворча и кряхтя, трое рыкарей шли в их сторону. В клёпаных доспехах да льняных рубахах. С наплечниками в форме черепа волка. Не относящие себя к охотникам на чудовищ, хоть и не брезгующие этой работай. Считающими себя грозным оружием князей, идущий в бой на первых парах, яростно и громогласно рыча, и подобно сражаясь с устрашающим рыком.

Велено было их прозвать — рыкари.

Шедшего впереди звали Кнут — худой и высокий, с острым лицом и усталым видом. Посмотрел на Вацлава с неприкрытым отвращением и сказал:

— Эти твари не выдадут себя, хоть жги их глазами днём и ночью. Ты либо плати оставшуюся долю, и мы пойдём спасать остальных доходяг, либо... — рыкарь растёкся в широкой улыбке, — дай нам решать, опасны они или нет.

— Прикончить всех их надо, делов-то! — сказал кряжистый мужик, средний из них, чье лицо усыпано оспинами. — Зеваки и эльфские отбросы, в один заход всех соберём мёртвой горой и подожжём. Если огонь зелёным заискриться, то заражённые, я видал такое однажды, ну а если обычным пламенем, то извиняй.

Двое рыкарей захохотали.

— Это ведь шутка, — услышал Кнут слащавое щебетание, младшего из троицы сзади и хлопоча по его лицу, громче рассмеялся.

Вацлав прервал их.