Последний из Двадцати

- Следовало ожидать, наверно. Мне следовало, да?

Вместо ответа ему в грудь ударился мощный, магический пульсар, отшвырнул прочь, словно игрушку. Старик глухо охнул и застыл чуть дальше чародея. Рун, наконец, облегчённо выдохнул…

Кошмары о былом. Сон первый

Поначалу все слышали только жуткий, ушираздирающий вопль. Он тащил за собой неизбывный ужас, убирающий людей с улиц быстрее, чем лесные чудища. Старый Мяхар говорил, что маг должен являться эффектно и эффективно. А главное – громко. Пусть все слышат о том, что он идёт и прячутся в своих жалких халупах, ибо идёт Их Воля!

Старый Мяхар был бы доволен Руном…

В деревню чародей ворвался вихрем.

Ветер, который он нёс на плечах, обрушился на ни в чём неповинные березки, пригнул их к самой земле: послышался треск ломаемой древесины. Воздух в тот же миг заполнился непрошенной свежестью, будто обещая скорую грозу.

Люди прятались, спешили по домам – неуклюжий толстяк подхватил на руки веснушчатую девчонку в попытке укрыться за забором. Пронёсшийся мимо него маг обдал его на прощание снопом вздыбившейся дорожной пыли.

Толстяк закашлялся.

Рун спешил так, как не спешил никогда в своей жизни. Вести брехливыми псами ползли отовсюду, стекались нечистотами чужих языков, обращаясь в нечто невообразимое. Сплетни обрастали щупальцами лжи и чужого злорадства, норовя разорвать былое спокойствие и здравомыслие юного чародея – на Шпиль напали!

На Шпиль напали! – и это уже казалось смешным. Воображение не жалело красок, пытаясь хотя бы попросту представить участь нечистивцев.

На долю несчастных должны были пасть страшные кары, а Рун убеждал самого себя, что попросту хочет принять в этом незатейливом развлечении хоть какое-то участие.

Признаться, что его гнал домой самый обычный, трепещущий страх он боялся, даже самому себе. Едва подобная мысль приходила в его вихрастую голову, как он тут же отбрасывал её в сторону. Чепуха и глупости – что такого могло случиться с Шпилем?

Ведь Шпиль – это Шпиль! Словно гигантская свеча, он возносился под самые небеса.

От любого края Стены, даже в Каменном Лесу, нет ничего более величественного и прекрасного, чем он. Рун в долгой дороге вспоминал прикосновения – не к нему, к его силе. Казалось, таящуюся внутри него магию можно было черпать горстями. Да Рун вместе с товарищами так и делал. Магия перетекала в их тела, заполняя истощившиеся пустоты, сызнова превращая уставших путников в могущественных чародеев.

Вчера он вывернул наизнанку разбойника.