Янтарный полдень

- Жаль, что заказчик требует, чтобы здание было сожжено до завтра. Не должно остаться никаких следов присутствия Длани. А! К слову о заказчиках.

Харрис ткнул ножом в сторону, указав на то, что Иви поначалу приняла за кучу тряпья.

- Это труп одного из их людей. Ты, милая, прихлопнула его вчера своими бомбами. Как видишь, пафоса много, а дохнут, как и все остальные.

Труп почти полностью укутывало нечто, напоминающее монашеский балахон. Местами обугленный, местами целый. Потребовалось время чтобы Иви поняла, что это не балахон, а очень потрепанная мантия бордового цвета.

Вышитый золотом символ пылающего скипетра на плече был все еще различим.

- Пока ты тут прохлаждалась без сознания, я уже успел все подготовить. Все запасы масла, что были в кладовой, тщательно разлиты по первому этажу. Осталось только подпалить, - сказал он, ненавязчиво погружая нож в живот женщине. - И пока я работал, меня посетила одна мысль: если тебя нельзя убить просто так, то что с тобой станется, если твою шкуру пропечь до хрустящей корочки? Как куропатку.

Думаю, если пропекать достаточно долго, да и на хорошем огне, то даже тебя можно отправить на тот свет. Но не будем торопиться. У нас еще куча времени впереди. А у меня есть длинный-длинный список мучений, которые я хочу тебе причинить, - наемник небрежным движение вытер слюну, появившуюся в уголке его рта.

Сдавленно застонав от торчащей в животе стали, Ивет с трудом посмотрела Харрису в глаза. Но потом, превозмогая боль, заставила себя криво усмехнулась:

- А силенок-то хватит?

И тогда озлобленный Харрис приступил к своему черному делу всерьез.

Он издевался над ней долго, с пристрастием. У него не было причин осторожничать, как с обычными людьми. Наемник срывал ей ногти, сдирал куски кожи, колол и просто резал. Иви умирала, а через время вновь оживала. Так происходило раз за разом, а этот ублюдок все не мог насытиться своим «искусством». Тем, как его жертва бесконечно страдала. Иви кричала, стонала, вопила, но в итоге каждый раз истекала кровью.

На самом же деле все обстояло несколько иначе, нежели казалось Харрису. Да, безусловно, женщина испытывала дикую боль, но за годы обладания своим даром, она привыкла и к боли, и к мучениям. Эти двое всегда неизменными спутниками следовали за ней всю жизнь. Они не сковывали рассудок Синей Ленты, как сделали бы с другими людьми. Ивет упрямо терпела, ведь не могла действовать, покуда кровь не покроет ей руки, и пока Харрис не поверит, что сломал ее.