Книга 1. Пожиратель Героев

То что у тебя рост метр восемьдесят пять, а у меня – метр шестьдесят, не значит, что ты можешь смотреть на меня свысока, тварь!

За все девятнадцать лет жизни, сколько я натерпелся от идиотов, считающих, что если парень невысокого роста – то об него можно вытирать ноги, как о коврик? Считай, с самого первого класса школы меня дразнили коротышкой, карликом, лепреконом, мальчик-с-пальчиком, даже грёбаной Дюймовочкой!

Когда я был совсем мелким, всё, что мог – это плакать. Но где-то лет с девяти я, не без помощи отца, понял, что любому обидчику надо уметь давать отпор.

И вот, прошло десять лет, у бабушки дома на полочках в большой комнате уже места не хватало для моих кубков за победы в чемпионатах по боксу, муай-тай и сават, а количество имбецилов, снова и снова наступающих на те же грабли, казалось, только росло.

Ну, что же, это значило только одно: через пару дней меня вызовут для разъяснительной беседы в деканат. Потому что кретины, не способные додуматься до того, что даже маленький кулак может очень больно ударить, не должны уходить на своих двоих.

Не дожидаясь, пока на меня польётся содержимое желудка Поэта, я резким движением ушёл в сторону и тут же, приняв устойчивую стойку, отскочил ещё на несколько метров. Парней всё-таки было четверо, и даже если они не умели нормально драться, недооценивать угрозу, что они представляли, не стоило.

- Ах ты… - воскликнул один, подскакивая к Поэту, уже блевавшему себе под ноги.

Двое других, тоже издав какое-то нечленораздельное блеяние, устремились на меня в атаку.

К их чести, надо сказать, довольно грамотно. Не размахивая попусту кулаками и не бегом, сломя голову, а неторопливо и в “боксёрских” стойках с поднятыми к лицу руками. По крайней мере “Рокки” и “Малышку на миллион” они смотрели.

Двинувшись полукругом так, чтобы они начали мешать друг другу и не смогли зайти с разных сторон, я пошёл на сближение.

Парень, звали его то ли Вася, то ли Ваня, был крупным, даже крупнее Поэта, ещё и накачанным. Не по-бойцовски, просто держал себя в форме и ходил в качалочку.

Но его восьмидесяти пяти килограммов массы при удачном ударе должно было с лихвой хватить, чтобы отправить меня с моими пятьюдесятью семью в больничку.

Это была моя главная головная боль и главная обида на вселенную.

Можно было заниматься до посинения, проводя часы в зале. Можно было выбивать больше девятисот очков на силомерах за счёт правильно поставленной техники. Можно было буквально превратить своё тело в оружие.