Своя весна

– Мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать или сам расскажешь, кого ещё приволок?

Устало вздохнув, Клот отставил миску и на заднице придвинулся к гробу.

– Вот, – поднял крышку и радостно посмотрел на хозяйку едальни.

– Знаешь, все-таки тебе нужно было идти за меня, когда овдовела. Ты совсем отчаялся или тебе последние мозги отбили? На кой девку мёртвую сюда притащил?

– Это не девка.

– А кто? Отсюда письку не видать, а на лицо – девка девкой.

– Весна. Мы отыскали её, Аннет.

***

Едальня пустовала.

В очаге металось жаркое пламя. За стенами простужено выл ветер, было слышно, как ледяная крупа щекочет каменные стены и бревенчатую надстройку над едальней. С крыши срывались ломти снега, глухо падали в сугробы.

Веор прикашливал, нарушая покой трапезного зала. В теле жар и холод теснились, убивая друг друга день за днём. Травяные настои, что приносила вялая беловолосая дева по имени Тара, исправно стравливали их. Такого ухода он не получал ни разу за время бродяжничества, и радовался, как ребенок, которому подарили тряпичный мячик или медовый леденец.

Смерть на время затаилась в пурге, баюкая голодных упырей и дикое зверьё, рыскавших по дорогам даже в лютую стужу.

Послышались гулкие шаги. Он к ним так и не привык – в приморье, откуда пришёл Веор, вдовы не подковывали каблуки железом.

– Здравствуй, Аннет, – он улыбнулся, глядя на мрачное полное лицо хозяйки едальни «Пять цепей». – В прошлый раз ты не ответила, какой мой долг.

– Ты помощи не просил, потому ничего не должен, – Аннет поставила на столешницу миску. – Но если не хочешь влезать в долги – принимайся за работу. Тара говорит, ты выздоравливаешь, так что…

Веор посмотрел на ложку, на суп. Припомнил, как и чем питался последние месяцы.

Ложка и суп встретились, а после отправились в его рот.

Три раза проделав похожий путь, замерли в миске.

– Чем смогу…

– Чем-то сможешь, – дородная женщина рассмеялась. – Пойдёшь крыс ловить в кладовой, если понадобится? Пять дней ловишь – пять дней тебя кормлю. А то котик мой старый стал, всё больше спит, а не охотится.

Веор почесал отмытый от грязи и угольной пыли нос.

– А не лучше, достопочтенная госпожа, не крыс таскать, а поймать один раз, но – кота? Молодого, злого. У нас такой жил – не то что крысы и мыши, мы его боялись.

Женщина перестала смеяться. Подмигнула.

– Вот поэтому не тебе крыс ловить, дорогуша. У меня тут крысоловов – каждый второй на прокорме.