Восстание Древних

— Я говорила ему, что ты не отступишься, но дурак он дурак и есть, — произнес голос из темноты, и Лиса пропустила вдох, вспоминая, как этот голос повелевал армиями тысячи лет назад, пел гимны битве над телами павших воинов, раздавал приказы сквозь крики боли и отчаяния. — Алёшенька все еще верит в милосердие и справедливость, и это делает его невыносимо, — голос превратился в шипение, — невыносимо скучным.

Сердце стучало о ребра все быстрее, разум парализовало страхом — сколько бы лет на этом свете не прожила Лиса, она не потеряла чувствительность к боли, а Несмеяна умела ее причинять и делала это с удовольствием.

Лиса догадывалась, что Алеша Попович в этой деревне не один, но она скорее была готова подозревать наличие еще двух парней из его отряда, какого-нибудь Водяного или Лешего, но не Несмеяну. Что она вообще делает в этой глуши? Почему она не в Афганистане, Сирии, Палестине? Вдали от войны она должна сдохнуть от скуки!

— Это будет славная битва, — проговорила Лиса, но голос ее не слушался.

— Помоги мне и получишь место в первых рядах.

— Славная, — согласилась Царевна, — но последняя.

Тихий металлический лязг заставил Лису похолодеть, она узнала звяканье кистеня и снова попыталась отступить, но цепи уже не пускали. Сейчас, когда она надежно прикована, тратить патроны нет никакого смысла.

— В мои планы не входит собственная смерть, сестричка. Жаль, что я не могу успокоить тебя раз и навсегда, но уверяю, я готова возвращаться сюда каждое утро в течение многих лет, — Царевна снова рассмеялась, тихо и мелодично, и от этого звука желудок Лисы едва не вывернулся наизнанку.

— Нас с тобой ждет много веселья.

Смеялась Царевна помногу и с большим удовольствием, просто до сих пор не выжил никто, кто мог бы рассказать об этом, и у смертных сложилось о ней весьма превратное представление.

В отличие от Лисы, которая предпочитала загребать жар чужими руками, Несмеяна любила битву как родную мать. Благодаря красоте и огромной силе, она без труда становилась по правую руку от могущественных правителей, и вскоре эта рука ввергала процветающие государства в кровавые войны, где Несмеяна хохотала, размахивая мечом, принося врагов и соратников в жертву самой себе.

Но рано или поздно битвы заканчивались, и Царица превращалась в бессловесную тень своего мужа, а затем, так как постоянная молодость и красота неизбежно вызывали подозрения, она незаметно переходила в статус его дочери.