Восстание Древних

В этом звуке ей чудилась не столько боль обгорающего тела, сколько гомон вороньей стаи на ее собственной тризне, когда она лежала на помосте не в силах пошевелиться, а птицы спускались все ниже и ниже...

Лиса не могла сказать, сколько длилась эта пытка, но судя по шипению и возне где-то за столами, добивать Ворона Яга не стала. Отдышавшись и вернув растрепанным волосам угольно-черный цвет, Яга спрятала череп за полой куртки и развернулась к выходу. Закрыв за собой дверь прозекторской, в ответ на вопросительный взгляд Лисы она произнесла:

— Я никогда не видела Кощея.

Скатертью дорога

— Что значит, никогда не видела? — прошипела Лиса, как только они сели в машину и оказались далеко от чужих глаз и ушей. — Легенды говорят, что ты ему то ли мать, то ли жена.

— А ты слушай больше, — прорычала в ответ Яга. Длинные тонкие пальцы обвивали череп, лежавший у нее на коленях. Пока они с Лисой бежали по коридорам крематория к выходу, она прятала его под курткой, но теперь вытащила на свет и вцепилась в него, словно он был единственным незыблемым предметом в мире, рассыпающемся на куски.

— Ты отправила к нему чертову прорву людей, — едва сдерживая гнев, напомнила Лиса. — И все они его нашли!

— Потому что это были люди, — ответила Яга бесцветно, ее светлые глаза смотрели сквозь лобовое стекло и не видели ничего. — Куда бы я их ни отправила, они бы его нашли.

— Кончай говорить загадками и объясни мне, что ты имеешь ввиду.

Яга сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

Откинувшись на спинку сиденья, она заговорила медленно и глухо.

— Сказки о том, что Кощея можно победить, разжиться его богатством и даже бабу какую-то у него увести — это всего лишь сказки. Всех, кого я отправляла к Кощею, я отправляла на верную смерть. Смерть они и находили, в какую бы сторону ни шли. Все, что придумывали люди об этих походах – утешительная ложь.

— То есть ты хочешь сказать, что…

— Кощей – это и есть Смерть. Подумай сама. Тот, кто никогда не умирает.

Тот, кого все боятся, хотя ни разу не видели. Тот, в чьем могуществе не может быть никакого сомнения. Сильнее всех, древнее всех, страшнее всех.

Пока Лиса открывала и закрывала рот, пытаясь проглотить услышанное, Яга подняла руку к лицу и положила ладонь поверх закрытых век. До ее рыжей спутницы медленно доходило, за что так сильно Яга возненавидела Ворона, хотя тот ничего оскорбительного не сказал. То был приступ не гнева, а страха.