Сон. Дракон и Гхорн

Сон. Дракон и Гхорн

Глау Рунг

Пролог

Кома, длиною в три дня. Тонкая линия, барьер, отгородивший меня от прошлой жизни. Там у меня было всё, здесь лишь своеобразная ценность в качестве подопытной крысы. Я человек, известный всему миру, но отдал бы всё за пару минут сна… 

Пролог

Тьма, свет – всё смешалось в идеальную палитру, а потом в серое месиво. Странный голос, пробирающий до костей, чёрные крылья, окутывающие меня, словно зимний плащ. А потом они же, осенними листьями падающие вниз. Девушка, выслушавшая меня, и она же, злобно визжащая в такт окутывающим её лозам. Свет и тьма долго боролись за чью-то жизнь, но вот, от первого остался лишь спешно улетающий комочек, вторая же покрывала меня своим бархатным плащом.

Всё колыхалось в такт стенам. Врачи, капельница, потолок – лишь тёмные точки повсюду оставались непоколебимы. День шел за днём, стены остановили своё движение, а пальцы начали откликаться на мысленные просьбы хоть немного шевельнуться. Попытки есть, попытки ходить. Потом – долгая реабилитация, через месяц контроль над телом вернулся полностью, а через два – память. Затем выписка, возвращение в покрытую толстым слоем пыли холостяцкую берлогу.

Я лежу на кровати. Ммать, в который раз уже? И всегда одно и то же. Веки закрываются, мозг полон готовности наконец отдохнуть – и ничего. Сон не идет. Его не было с той самой злополучной комы. Уже который месяц…

Черт, как же я устал. Тело, постоянно бодрое, вместо отдыха просит еды. Поел – и через час ты вновь полон сил. Вот только моральная усталость никуда не девается. Поначалу с этим помогало справляться общение, потом с головой ушел в работу. Начал с одной смены, потом пахал в две, через месяц настолько отчаялся, что взял ещё и третью. Голову посещало всё меньше мыслей, дела не ладились и работу я потерял.

Наверное, всем знакомы такие дни, когда ничего не хочется делать, всё валится из рук и ты с нетерпением ждешь вечера, чтобы наконец обняться с вечно приветливой кроватью? Я же так живу, пропитавшись ненавистью к себе, докторам, медицине, человечеству – за полное отсутствие решений проблемы. Врачи мекали, бекали, обследовали, совещались – и робко отчитывались в своей беспомощности. Меня даже за рубеж отправляли – обследовать феномен. Однако немецкие и израильские врачи от наших отличались только молчаливостью.

Обо мне написали чертовски много статей и научных работ.