В преддверии мрачного рассвета

Включая меня, в отряде нас было семеро. С некоторыми мне уже довелось познакомиться на других заданиях, однако более близкими наши отношения так и не стали. Главным среди нас был Фрейзер, опытный паладин, который служил церкви уже много лет. Храмовники относились к нему с большим уважением, но в нашем Ордене он считался сумасшедшим фанатиком. На поле боя он стоял подобно несокрушимой крепости, укрывая за своей спиной союзников. И если Фрейзер представлял собой «щит» нашего отряда, то «мечом» была Ингрид, его ученица. Молодая мечница, с рождения росшая в храме и единственная, кто могла позволить себе дерзить капитану. Однако ее дерзость с лихвой компенсировалась боевыми навыками. Дополнительную огневую поддержку нам обеспечивали Ганс и Генрих, стрелки, использующие зачарованные мушкеты. Раньше они служили в армии Императора, однако были завербованы храмом и сменили место службы. Последними были две чародейки, София и Беатрис. Они совсем недавно закончили храмовую академию, однако уже успели побывать на поле боя. София владела исцеляющими заклинаниями, в то время как Беатрис практиковала разрушительную стихийную магию.

Фрейзер говорил, что поход не будет трудным, если всем держаться вместе, но как же он ошибался. Мы были в пути всего несколько дней, когда Беатрис слегла с лихорадкой. Кожа девушки была настолько бледной, что сливалась с ее белым одеянием храмовника. Всю ночь она корчилась от боли, крыла матом все, что движется и блевала. Обычные заклинания исцеления ей не помогали. Я же был уверен, что болезнь вызвана проклятием этого леса. На утро эта же беда настигла Ганса. Генриху и Фрейзеру пришлось тащить их по очереди на самодельных волокушах. Мне, как чужаку, храмовники не доверяли. В голове то и дело мелькали мысли о возвращении назад, но мы отошли слишком далеко от ближайшего поселения, чтобы можно было повернуть. Фрейзер же подбадривал нас тем, что знает отличное место, где можно сделать длительный привал.

Вскоре мы добрались до постоялого двора, вернее того, что от него осталось. Поселок в глубине лесной чащи был явно заброшенным, где за щербатыми заборами гнили и рассыпались покосившиеся от старости дома, а вокруг витал запах смерти. Однако не в нашем положении было выбирать. Выбрав наиболее сохранившийся дом, решили остановиться в нем, там же развели небольшой костерок, чтобы приготовить еды и просушить вещи.