Метролли

Он даже мультики не смотрел, опасаясь упустить мать из виду – вдруг исчезнет, растворится в толпе? Но мать никуда не девалась и пацан успокоился, стал поглядывать в темные стекла – хочу кино!

Стекляшкин не слишком баловал знакомца – взрослый уже, мало ли наболтает лишнего. Но порой в окошке все же мелькали искристые стены пещер, силуэты далеких скал или контуры альбатросов… Летом пацан пропал, вернулся первого сентября, выросший и загорелый. Синий форменный пиджачок чуть не лопался на плечах, букет астр терялся в кулаке. А в кармане оказалась витая ракушка, словно сделанная из розового сахара. И ее почему-то положили на сиденье и подмигнули – тебе!

Другой тролль бы не удержался и схрумкал подарок тотчас. Но Стекляшкин просверлил в ракушке дырочку и носил ее на запястье, как талисман. Если какой-нибудь визгливый, слюнявый и неприятный человечий детеныш раздражал метролля особенно сильно, то пары взглядов на ажурное чудо хватало, чтобы умерить гнев.

Вскоре Стекляшкина, как лучшего тролля смены, перевели на кольцевую линию – там детишки особенно часто рыдали от беспричинной тревоги. Взрослые не настолько чувствительны… Метролль старательно утирал носы, строил рожицы, обещал белку и свисток тем, кто будет себя хорошо вести. По вечерам, наплевав на насмешки товарищей, он старательно причесывал хвостик можжевеловым гребнем и умащал шерсть забытым кем-то в вагоне оливковым маслом девственного отжима. Пускай растет!

Парень тоже стал больше – здоровенный, плечистый, похожий на снежного великана, он пять дней в неделю мотается с Домодедовской на Тверскую, держа за руку хрупкую как цветок сестренку. Читает ей книжки, разбирает страницы учебника, показывает, как пройти неподатливую игрушку. Или просто смотрит в окно… А пассажиры недоуменно косятся на брата с сестрой – что интересного можно увидеть в пыльном и тусклом стекле вагона?

Через тернии к звездам

Утреннее метро – самое неуютное место в городе. К половине восьмого редкие фигуры сбиваются в торопливые человеческие ручьи, возвещающие о приближении часа пик. Но в шесть, когда серая хмарь с улиц понемногу перетекает в туннели, мало кому приходит в голову спускаться в подземку. Припозднившиеся любовницы дремлют на холодных сиденьях, на бледных лицах следы туши и поцелуев. У загулявших мужей виноватые спины и испачканные пальто, хмель еще не до конца выветрился из лохматых голов.