Свет надежды

– Это я понял, – кивнул Томас, – но что там случилось? И при чем тут дочка ректора?

– Аномальная зона. Непонятно как, непонятно откуда. И пропавшая Клара, судя по всему, была в этом замешана. В общем, – Мортинсен покачала головой, – университетские коллеги организуют спасательную операцию и им срочно нужно подкрепление. Но мы тут жертвовать людьми напрасно не намерены. Так что посовещались и решили, что попробуем создать что-то вроде разведчика, способного без вреда предварительно войти в зону и передать сведения магам. А те уже, исходя из результатов, пускай сами определятся, что делать, кому идти, и есть ли смысл вообще спасать кого-то.

– Прискорбный случай, – сочувственно кивнул Томас.

– И он будет еще прискорбнее, если мы вместо того, чтоб действовать, станем и дальше лясы точить!

Глава гильдии сделала решительный шаг к краю площадки и встала на один из загадочных символов, что обрамляли зал. Остальные маги, негромко переговариваясь, заняли оставшиеся места. Сбоку что-то громко хлопнуло. Густо вздрогнул и, обернувшись на звук, увидел, что двойные двери, до того распахнутые, оказались плотно закрытыми. По спине пробежал нехороший холодок, захотелось вскочить и рвануться колошматить в эти двери, но интуиция подсказывала, что все будет бесполезно. Так что Густо просто постарался взять себя в руки и сидеть тихонечко. В конце концов, не станут же эти маги устраивать здесь человеческие жертвоприношения… Или станут?

Свет в помещении меж тем мягко пригас. Раздался шелест – и четыре портьеры на стенах сами собой поползли в стороны, открывая ниши, в которых на таких же кафедрах, как та, что стояла в центре зала, лежало по крупной прозрачной сфере.

Мортинсен первой вскинула руки и завела какой-то нудный напев, который подхватили остальные маги. И у Густо сразу же заложило уши и слегка закружилась голова. Сферы в нишах принялись постепенно изнутри наливаться светом, и, в конце концов, из каждой ударило по лучу, которые сошлись в центре зала. Красный, зеленый, голубой и слепяще белый – Густо как-то сразу понял, что они олицетворяют магические стихии. А, может, и не олицетворяют, а стихиями этими и являются?

Кафедра, точно актер на сцене выхваченная из темноты завораживающей игрой света, дрогнула. Показалось, или лежащий на ней камень пошевелился?

Маги продолжали петь.

Вот булыжник шевельнулся снова – теперь столь явно, что Густо мог бы уже в этом поклясться.